Священная охота
Шрифт:
— А они что? Рассвирепели?
— Скорее испугались, чем рассвирепели, я думаю. Они все препирались и винили друг друга, и меня, и вообще всех на свете. Даже самого Болесо. Прошло очень много времени, пока они сообразили, что нужно меня запереть и послать гонца.
— А вы что делали?
— По большей части сидела на полу. Меня ужасно мутило. Мне задавали такие глупые вопросы! Убила ли я его? Неужто они думали, будто он сам себя ударил? Я порадовалась своей темнице, когда меня наконец туда отвели. Не думаю, что Улькра заметил засов, которым я могла запереть дверь изнутри.
Да,
— Удалось принцу Болесо совершить над вами насилие?
Девушка подняла голову, и глаза её сверкнули.
— Нет.
В голосе леди Йяды прозвенела искренность и что-то похожее на триумф. В безвыходной ситуации, брошенная всеми, кто должен был оберегать её, девушка обнаружила, что сдаваться не обязательно. Многозначительный урок.
«И чрезвычайно опасный».
Всё таким же ровным голосом Ингри спросил:
— Принц сумел завершить обряд?
На этот раз леди Йяда заколебалась.
— Не знаю… Я не уверена, каковы были его намерения. — Она опустила глаза и стиснула руки. — Что теперь будет? Рыцарь Улькра сказал, что передаёт меня на ваше попечение. Куда вы меня отвезёте?
— В Истхом.
— Хорошо, — откликнулась она с неожиданной горячностью. — Священнослужители наверняка там мне помогут.
— Вы не боитесь суда?
— Суда? Я защищалась! Меня обманом заманили в этот кошмар!
— Возможно, — тихо ответил Ингри, — что найдутся могущественные люди, которые не захотят, чтобы вы об этом заявили. Подумайте сами. Вы ведь не можете доказать попытку изнасилования. Найдётся полдюжины свидетелей того, что вы пошли в комнату Болесо добровольно.
— Да, добровольно — если бы я бежала из замка, меня растерзали бы в лесу звери. Добровольно — чтобы не обречь на мучительную смерть любого, кто отважился бы мне помочь. — Девушка с внезапным изумлением уставилась на Ингри. — Вы мне не верите?
— Верю. — «О да, верю!» — Но не я буду вас судить.
Леди Йяда нахмурилась и прикусила губу так сильно, что кожа побелела. Через мгновение она решительно выпрямилась снова.
— В любом случае если насилие и происходило без свидетелей, то о незаконном обряде этого сказать нельзя. Все придворные видели леопарда. Они видели тайные символы на теле принца. Это уже не мои утверждения, а вполне материальные доказательства, которые каждый может потрогать собственными руками.
«Теперь уже нет».
Даже если она виновна, девушка сохранила невинность души. В этом Ингри не сомневался.
«Ах, леди Йяда, вы даже понятия не имеете, чему пытаетесь противостоять…»
Ингри услышал приближающиеся шаги. Подняв глаза, он увидел Улькру, который каким-то странным образом одновременно и подобострастно семенил, и грозно нависал над ними.
— Что вам будет угодно, милорд? — нервно пробормотал управитель.
«Быть в любом другом месте, только не здесь, и делать всё что угодно, только не то, что приходится».
Ингри два дня провёл в седле. Он слишком устал, неожиданно решил он, чтобы проскакать сегодня ещё хоть милю. Болесо вряд ли так уж не терпится быть погребённым и предстать перед божественным судом. А Ингри вовсе не горит желанием как можно скорее
— Дадите ли вы мне слово, — обратился он к леди Йяде, — что если я облегчу ваше заточение, вы не попытаетесь бежать?
— Конечно, — ответила девушка, словно даже несколько удивлённая тем, что ему понадобилось её об этом спрашивать.
Ингри повернулся к управителю.
— Поместите леди в удобную комнату. Верните ей все её вещи и найдите приличную служанку, если здесь таковую можно найти, чтобы помочь собраться в дорогу. Мы выедем в Истхом, сопровождая тело принца, завтра на рассвете.
— Да, милорд, — ответил Улькра, с облегчением склонив голову.
Ингри пришла неожиданная мысль.
— Скажите, управитель, не сбежал ли кто-нибудь из людей принца после его смерти?
— Нет, милорд. Почему вы спрашиваете?
Ингри неопределённо повёл рукой, не желая раскрывать причину своего любопытства. Настаивать на ответе Улькра не решился.
Ингри поднялся на ноги. Его мышцы, казалось ему, так же громко протестуют против любого движения, как и скрипучая кожа дорожной одежды. Леди Йяда благодарно поклонилась ему и последовала за управителем. Прежде чем свернуть на лестницу, она оглянулась через плечо и бросила на Ингри серьёзный доверчивый взгляд.
Его долг — доставить её в Истхом. Только и всего. Передать в руки… вовсе не дружественные руки. Пальцы Ингри стиснули рукоять меча.
«Только и всего».
Глава 2
Кортеж выехал из ворот замка в предрассветном тумане. Ингри приказал шестерым гвардейцам Болесо ехать впереди крестьянской телеги, которая лишь из милосердия могла быть названа катафалком, и шестерым — позади. На телегу взгромоздили поспешно сколоченный длинный ящик, наполненный солью грубого помола, которая должна была уберечь тело от разложения, — это и стало последним ложем принца. В грустной попытке придать процессии торжественность рыцарь Улькра велел накрыть гроб оленьей шкурой и увить опоры навеса над ним траурными лентами — взамен балдахина, который едва ли выдержал бы ухабы на местных дорогах. Если солдаты и попытались начистить оружие ради своей печальной вахты, их усилия пропали незамеченными в густом тумане. Ингри больше следил за тем, чтобы ящик привязали к телеге крепкими верёвками.
Возница, которого выбрал Улькра, был местным крестьянином, хозяином и телеги, и запряжённых в неё коней; он умело преодолел первые опасные повороты узкой дороги. Рядом с ним сидела его угрюмая жена, ловко управлявшаяся с деревянным тормозом, заставлявшим колёса отчаянно визжать на спусках. Эта степенная пожилая женщина окажется лучшей дуэньей для пленницы, подумал Ингри, чем чумазая и перепуганная служанка, которую предложил было Улькра; к тому же за женщинами присмотрит и возница. Ингри доверял собственным солдатам, но хорошо помнил о засове с внутренней стороны двери временной темницы; что бы ни думала по этому поводу леди Йяда, Ингри не сомневался: Улькра совсем не случайно выбрал именно такое помещение.