Священная тайна Церкви
Шрифт:
Мысль о том, что имена Божий, по крайней мере, по их»внешнему начертанию», имеют тварный характер, но что в них присутствует и на них почивает благоволение Божие, вполне соответствует тому учению об именах Божиих, которое содержится, например, в трактате святителя Григория Нисского»Против Евномия». Конечно, уже в»Апологии»Булатович говорил о присутствии Бога в Своем имени и о действии Бога через имя Божие, однако там это понимание было выражено с меньшей четкостью и меньшей последовательностью, чем в книге»Моя мысль во Христе».
В целом данная книга свидетельствует о более глубоком знакомстве Булатовича с паламитским учением об энергиях Божиих, чем это имело место в момент написания»Апологии». Так например, воспроизводя паламитское учение о Фаворском свете, Булатович говорит о возможности называть»светом»как энергию, так и сущность Божию:«Название»Свет»употребляется Св. Отцами как в отношении Существа Божия, так и в отношении к Энергии Его. Поэтому и мы относим это слово, часто встречающееся в церковных песнопениях, иногда к Существу Божию, а иногда к Энергии Его, соответственно смыслу, придаваемому песнописцем» [1788] .
1788
Там
Поскольку энергия Божия является триединой и поскольку она неотделима от сущности, имя»Бог», согласно Булатовичу, следующему здесь, опять же, за Паламой, может употребляться по отношению к ней, так же как оно употребляется по отношению к сущности Божией:
Как мы различаем, но не разделяем Три Лица Святой Троицы, так мы различаем от существа Триединой Троицы Ее Триединую Деятельность, но отнюдь не отделяем ее от Существа Божия, посему и вправе и должны как про существо Божие, так и про энергию Божию говорить»Бог». Вернее же говорить»Сам Бог» — именно в смысле соприкосновения в Деятельности с Самим Богом. Ибо в Деятельности Божества не какое-либо иное Божество почитается отдельно от Святой Троицы, но Сама Святая Троица в проявлении Деятельности Своей. Именно ради того подобает Энергию Божию, являемую людям, именовать словом»Сам Бог», дабы тем яснее изъявлять исповедание неотделяемости ее от Существа Божия [1789] .
1789
Там же. С. 53.
Вслед за Паламой, Булатович говорит о приобщимости энергий Божиих и неприобщимости сущности Божией, а также об обожении человека как главной цели его существования:
Ради чего создал Бог человека? — Ради того, чтобы осчастливить созданное существо приобщением ему Божества Своего. Ради того, чтобы, сделав человека способным воспринимать и усваивать совершенные свойства Божий и сделав его образом Божиим, дать ему возможность сделаться и возможно совершеннейшим подобием Божиим. Для чего создал Бог человека? Для того, чтобы соединить его с Собою союзом Божественной любви и сделать человека причастником Божественного Естества. Для чего Бог создал человека? Для того, чтобы человек, духовно воспитавшись, занял то место на небе, которое упразднилось по ниспадении и отступлении от Бога диавола и ангелов его. Итак, Бог создал человека, чтобы обожить его, обожение же человека заключается в том, что в человека вселяется Энергия Божества. Сущность Божества Божия неприоб–щима твари, но Деятельность — приобщима [1790] .
1790
Там же. С. 65–66.
Если публикации Троицкого в 1914 году свидетельствуют о значительном ужесточении его позиции, то сочинения Булатовича, напротив, свидетельствуют о его движении в сторону более умеренного имясла–вия. Очевидно, что в период между»Апологией»и»Моей мыслью во Христе»он значительно продвинулся в понимании учения святителя Григория Паламы о сущности и энергиях Божиих и сумел более последовательно изложить его, тогда как Троицкий вообще перестал интересоваться паламизмом и перешел на исследование трактата Григория Нисского»Против Евномия», не имеющего прямого отношения к сути имяславских споров. Как в силу этого, так и в силу других обстоятельств, делавших невозможным продуктивный богословский спор между двумя сторонами, заочная полемика между Булатовичем и Троицким не имела никаких практических последствий, и стороны не стали лучше понимать друг друга. Движение Булатовича навстречу своим богословским противникам не было замечено последними, в пылу полемики продолжавшими выискивать все новые и новые аргументы против его прежних трудов. Если бы Булатович и Троицкий имели возможность вести спокойную академическую дискуссию, они, по–видимому, сошлись бы по многим пунктам учения об имени Божием. Однако на деле все происходило по прямо противоположному сценарию, и взаимопонимание между сторонами становилось все менее и менее возможным.
***
Подведем некоторые итоги. Разгром имяславия на Афоне не только не положил конец»ереси», но и вызвал к жизни новый виток имяславских споров. Полемика в России вокруг вопроса о почитании имени Божия развернулась с небывалой силой; в нее включились как богословы и священнослужители, так и общественные деятели, в том числе достаточно далекие от Православия. Общественность была потрясена тем, как Святейший Синод расправился с афонскими иноками, и это потрясение и негодование вылилось на страницы газет, нанеся огромный урон Синоду. Удар по имяславцам обернулся ударом по высшей церковной иерархии и — в конечном итоге — мощным ударом по всей Российской Православной Церкви, по ее престижу, ее авторитету в глазах людей.
После того, как имяславцы были изгнаны с Афона, пропасть между ними и их противниками еще более углубилась. Стороны, которые с самого начала говорили на разных языках, по–прежнему не хотят понимать и слышать друг друга (заочная полемика между Булатовичем и Троицким является ярким тому свидетельством) и лишь заостряют и оттачивают свое полемическое мастерство. Происходит дальнейшая поляризация взглядов, дальнейшее размежевание позиций; к полемике примешивается горечь взаимных обид.
Изгнанием имяславцев с Афона завершился первый, наиболее бурный период споров о почитании имени Божия. Дальнейшее развитие имяславия происходит в России, причем не столько в монастырях, сколько в кабинетах тех»высокопросвещенных богословов», для которых вопрос об имени Божием приобретает первостепенное значение. Параллельно с философско–богословским осмыслением имяславской проблематики начиная с середины 1913 года неуклонно растет общественная поддержка имяславцев. Меняется и отношение к имяславцам со стороны государственной власти. Призывы к пересмотру дела имяславцев,
Обо всем этом речь пойдет в третьей части нашей книги, посвященной второму периоду имяславских споров — периоду, начавшемуся в 1914 году и продолжавшемуся в течение всего XX века.
Глава 10. Перелом в деле имяславцев
В первой половине 1914 года в деле имяславцев произошел перелом. Причиной его стали несколько факторов. Во–первых, мощная поддержка, оказанная имяславцам широкими общественными кругами в России, не осталась безрезультатной. Во–вторых, в спор на стороне имяславцев вмешалась высшая государственная власть в лице Императора Николая II, что заставило и некоторых членов Синода скорректировать свою позицию. В–третьих, в среде епископата нашлись иерархи, сочувственно отнесшиеся к имяславцам и принявшие деятельное участие в решении их судьбы. В–четвертых, наконец, вопрос о судьбе имяславцев был поставлен в Государственной Думе. С момента вступления России в Первую мировую войну имяславские споры уходят в тень; общественное внимание поглощено другими вопросами. Однако полемика вокруг почитания имени Божия возобновляется накануне Поместного Собора Российской Церкви 1917–1918 годов. Периоду между началом 1914 и концом 1917 года и посвящена настоящая глава нашего исследования.
Участие Государя в судьбе имяславцев. Суд Московской Синодальной конторы
Важную роль в решении вопроса о судьбе имяславцев сыграл Император Николай II. До середины 1913 года он, как кажется, оставался в стороне от событий, предоставляя Синоду право принятия решений. Однако вскоре после разгрома имяславцев в июле 1913 года Государь начал проявлять более активное участие в их судьбе.
17 июля он встретился с обер–прокурором Святейшего Синода В. К. Саблером и заслушал доклад последнего о выдворении имя–славцев с Афона [1791] . В начале августа исполняющим обязанности обер–прокурора П. Даманским [1792] Государю была передана телеграмма, направленная в адрес обер–прокурора настоятелем Свято–Пантелеимоновского монастыря архимандритом Мисаилом с братией:«Почтительнейше просим Ваше Высокопревосходительство повергнуть к стопам Его Императорского Величества нашу усерднейшую благодарность за освобождение нашего монастыря от грозившей ему со стороны революционеров и сектантов опасности разорения» [1793] . На этой телеграмме Государь 4 августа начертал весьма осторожную резолюцию:«Желаю Пантелеимонову монастырю мира, тишины и благоденствия» [1794] , о каковой резолюции Пантелеймонов монастырь был уведомлен через Министерство иностранных дел [1795] . На докладе Даманского Государь начертал:«Доклад этот желательно опубликовать в»Церковном Вестнике»" [1796] .
1791
В тот же вечер Государь и Государыня встречались с Г. Распутиным. См.: Дневники императора Николая П. М., 1991. С. 412. Как известно, Распутин не скрывал своего сочувствия имяславцам и мог во время встречи с августейшими особами поделиться соображениями по поводу»афонской миссии»архиепископа Никона. О возможной роли Распутина в деле имяславцев см.: Белецкий С. П. Воспоминания. — Архив русской революции. Берлин, 1923. С. 24–25; Фирсов С. Л. Православная Церковь и государство. С. 494; Кравецкий А. Г. К истории спора о почитании Имени Божия. С. 163–164
1792
П. Даманский занимал должность товарища обер–прокурора и исполнял обязанности обер–прокурора в отсутствие последнего.
1793
РГИА. Ф. 797. Оп. 83. Д. 59. Л. 58.
1794
РГИА. Ф. 797. Оп. 83. Д. 59. Л. 59.
1795
РГИА. Ф. 797. Оп. 83. Д. 59. Л. 69.
1796
РГИА. Ф. 797. Оп. 83. Д. 59. Л. 64об.
24 августа обер–прокурор Синода Саблер представил Государю записку от настоятеля Андреевского скита архимандрита Иеронима, датированную 3–м июля:«Попущенное промыслом Божиим нашей св. обители великое искушение миновало. Непокорные Св. Церкви иноки из обители нашей удалены. Обитель наша приходит в мирное и молитвенное положение монашеского жития. Все это так быстро, так скоро совершилось, что мне представляется как бы сном. Это мы относим к неизреченной милости Божией, явленной к нам недостойным». В записке архимандрит Иероним просил обер–прокурора»повергнуть к стопам»Его Величества»верноподданнические чувства преданности и усерднейшей благодарности»за заботу Государя о насельниках скита,«так грубо нарушивших покой»Его Императорского Величества [1797] . На этой записке Государь собственноручно начертал:«Прочел с истинным удовольствием» [1798] .
1797
РГИА. Ф. 797. Оп. 83. Д. 59. Л. 69об.
1798
РГИА. Ф. 797. Оп. 83. Д. 59. Л. 70.