Священный меч Будды (сборник)

Сальгари Эмилио

Только теперь Корсан понял, какую страшную ошибку он совершил, отправившись за злополучным джином, вместо того чтобы бежать в гостиницу к ожидавшим его друзьям, а оттуда на джонку. Он готов был отдать полжизни, чтобы поскорее выбраться из этой западни. Мысленно он утешал себя тем, что кто-нибудь из товарищей придет ему на помощь, но пока видел перед собой только воющую мстительную толпу, потрясавшую мушкетами, пиками, топорами и палками и готовую разорвать его на куски. Особенно бесновался каким-то чудом уцелевший кабатчик, побуждая самых храбрых китайцев вломиться внутрь кабачка и разрушить баррикаду. Несколько минут вся

эта свара ревела и вопила, время от времени швыряя в Корсана камни, от которых вдребезги разлетались сосуды с вином, потом, убедившись, что неприятель не показывается, шесть или семь китайцев, вооруженных пиками и мечами, приблизились к дверям. При виде их американец упал духом.

– Кончено, – прошептал он. – Я попался, как мышонок, в ловушку. Нет, сэр Джеймс, так не пойдет. Не вешать носа и побольше храбрости. Надо постараться отделаться от этих желтых рож. Смелее!

С этими словами Корсан придвинул к себе стол, вытащил два револьвера и направил дула на дверь. Семь китайцев, ободренных прибытием к месту событий еще одной вооруженной шайки, решительно вошли в кабачок и приблизились к баррикаде. Но, увидев белого великана, поднимавшегося им навстречу с нацеленными револьверами, сыны Небесной империи остановились в нерешительности, а трое или четверо из них, опасаясь, что чужеземец начнет стрелять, удрали восвояси.

– Недурно! – похвалил себя Корсан. – Эти мерзавцы трусливые, как зайцы. Не податься ли мне вперед? – Он притаился, словно тигр перед прыжком, и вдруг вскочил на лавки, крича за десятерых и направляя вперед дула револьверов. Китайцы, толкая один другого, пустились наутек. С улицы раздалось несколько залпов аркебуз, не причинивших Корсану никакого вреда. – Негодяи! – ревел он. – Погодите, вы у меня еще попляшете! – Спрятавшись за баррикаду, он прицелился в громадного китайца, заряжавшего мушкет возле дверей. – Ступай к Будде в гости! – крикнул Корсан, спуская курок.

Громила упал, испустив крик ужаса. Несколько человек бросились к нему и оттащили в сторону, пока другие палили из аркебуз. Американец снова прицелился, и вдруг его осенила блестящая мысль. «Увидим, – подумал он. – Да, конечно. Я уверен, что выйдет отлично». Он уперся в ближнюю стену, частично защищенную баррикадой, и налег на нее, почувствовав, что стена слегка поддается. «Я спасен, – решил Джеймс. – Одним ударом плеча я высажу ее, а как только окажусь на свободе, ни одна поганая желтая рожа не осмелится меня преследовать!» Он подошел к стене так близко, как только можно, собрал все силы и начал яростно трясти ее, в результате чего она, не выдержав, треснула. Вторым ударом он выбил ее и, нимало не заботясь о потолке, который вот-вот грозил обрушиться, погребя под собой все, что было в кабачке, выскочил вон. Нельзя было терять ни минуты. Нахлобучив на глаза шапку, засунув руки за пояс, где находились револьверы и bowie-knife, янки бросился на первую ближайшую к нему улицу и помчался со всех ног. Он уже считал себя вне опасности, когда услышал сзади хриплый голос:

– Вот он! Лови! Держи!

Но американец даже не повернул головы, а подобрав свой кафтан, побежал еще быстрее. За ним гнались, завывая и паля из аркебуз, тридцать или сорок человек.

– Я пропал! – прошептал Корсан.

В четыре прыжка он достиг конца улицы, сбил с ног двоих китайцев, пытавшихся преградить ему путь, и бросился

по другой улице, а следом – толпа солдат, лодочников, носильщиков, торговцев и городских обывателей.

– Держи! Держи! – кричали солдаты. – Бейте его! В реку чужеземца! Утопить его!

Из окон, с террас, с крыш в беглеца дождем летели горшки, черепица, камни, палки, лились помои. Несчастный янки, преследуемый со всех сторон, оглушенный криками и выстрелами, промокший от вонючих помоев, избитый камнями и черепицей, совсем изнемогал. Сделав последнее усилие, он долетел до угла очередной улицы, которую охраняли четверо лодочников, страшно горланивших и грозно потрясавших увесистыми дубинами.

– Прочь с дороги! – загремел Корсан, замахиваясь на китайцев ножом.

– Держи его! Лови! Бей! – неистовствовала разъяренная толпа.

– Подлые трусы! – вопил американец, чувствуя, как в нем клокочет ярость. – Решили убить меня, желторожие скоты? Не выйдет!

Сильным ударом он повалил на землю одного лодочника, кулаком пригвоздил к стене другого и помчался во весь опор. В затылок ему ударил камень, лицо было исцарапано куском черепицы, упавшим сверху горшком пробило шляпу, но он продолжал бежать. В конце улицы он увидел знакомое здание гостиницы. Ну все, теперь его ничто не остановит. В десять прыжков он одолел последнее расстояние и столкнулся у входа с капитаном Джорджио, Казимиром и Мин Си – в эту минуту они как раз выпроваживали из дверей хозяина и четверых его слуг.

– Джеймс!

– Капитан!

Времени на разговоры не было. Все четверо мигом вошли в дом и забаррикадировали двери мебелью из нижнего этажа.

– Тысяча чертей! – закричал Лигуза. – Что вы натворили, Джеймс?!

– Я?! – Американец отер кровь, струившуюся со лба. – Я ничего не натворил и ровным счетом ничего не понимаю. Лодочники, солдаты, горожане, крестьяне преследовали меня с целью убить, но я ничего плохого им не сделал. Я всегда говорил вам, что все китайцы канальи и разбойники!

– Вы выкинули какую-нибудь штуку! Просто так они не погнались бы за вами. Ладно, об этом после, вы видели Луэ Коа?

– Да, я сказал ему, чтобы он готовился к отъезду.

– Как же мы теперь отсюда выйдем? – спросил поляк.

– Через двери, – ответил Корсан, – но если хотите, можете через окно, а я не…

Он не договорил. Снаружи послышались крики, раздалось несколько выстрелов. Капитан бросился к окну и увидел взбешенную толпу, яростно потрясавшую оружием.

– Нас осадили, – объявил он. – Если не найдем способа сбежать отсюда, ни один из нас не доживет до утра.

– У нас есть оружие, – сказал Казимир, – и мы будем защищаться до последнего.

– Нас четверо, а китайцев сотни, – возразил американец.

– Они выбивают двери, – добавил Мин Си.

С улицы донеслись дикие вопли, две-три сотни ружей нацелились на окна, и началась осада. Град пуль посыпался на гостиницу, пробивая стекла, разнося вдребезги посуду и фонари, дырявя стены, ломая тростниковую мебель, панели и шторы. Положение становилось все хуже. Лигуза, Корсан, поляк и китаец отчаянно защищались, сея своими меткими выстрелами смерть в рядах врагов, но наши смельчаки были бессильны перед огромной остервенелой толпой. На каждый их выстрел китайцы отвечали сотней залпов из аркебуз, а двери гостиницы буквально трещали под ударами и вот-вот должны были разлететься в щепки.