Священный ужас
Шрифт:
— Ну, поехали, — сказал Римо.
— Это вы проделали дырку в стене? — спросил человек из-под шляпы.
Длинный худой палец отделился от своих товарищей, с которыми вместе отдыхал, и уставился в сторону Римо, как бы пригвождая его к стене.
— Ты, парень, да? — обратилась шляпа к Римо.
— Моя жизнь полна скорби, — вздохнул Римо.
— Скорби? Ты хочешь скорби? Ты сейчас очень поскорбишь, — сказал человек под шляпой, и Римо увидел, как он надел кожаные ковбойские сапоги на высоких каблуках, взял с груды одежды блестящий шестизарядный револьвер и скрылся из
— Не заперто, — отозвался Римо.
Человек вошел. Росту в нем было босиком — шесть футов четыре дюйма, в сапогах — все шесть футов восемь дюймов. Револьвер в его руке смотрел прямо в лицо Римо.
— Ты, сукин сын, какого хрена ты помешал мне и моей женщине? Щас я тебе голову разнесу.
— Давай, Клит! — завизжала девица через дырку в стене. — Вперед! Подстрели кого-нибудь для меня. Если ты меня любишь, то должен кого-нибудь для меня подстрелить.
Она соскочила с кровати, и груди ее запрыгали вверх-вниз. Она заглянула в дырку, и Римо почуял, что от нее несет перегаром.
— С кого из них начать, Лоретта? — спросил человек с револьвером.
— Готовность американцев прибегнуть к насилию просто поражает, — заметил Чиун.
— Начни с коротышки-косоглазого, милый. Он слишком много болтает, — пропела Лоретта.
— Насилие по отношению к национальным меньшинствам, — все тем же унылым тоном продолжал Чиун. — Гонимым, унижаемым и оскорбляемым.
— Когда это тебя унижали, оскорбляли или гнали? — удивился Римо. — Ни один Мастер Синанджу никогда не становился ничьей жертвой.
Клит навел на Чиуна револьвер. Чиун возвел глаза к небу с самым невинным и блаженным видом. Мученик, жертва насилия со стороны белых расистов. Но что-то помешало ему сполна насладиться собственным страданием. Когда револьвер уже готов был выстрелить, а палец — нажать на курок, маленькая белая тарелочка взвилась вверх с такой скоростью, что ее очертания просто размазались в воздухе, и влетела под шляпу, туда, где раньше находился рот Клита, где раньше была щека Клита, а теперь осталась только шляпа и пол-лица, судорожно кусающие белую тарелку, которая вдруг стала красной от крови, а остатки нижней челюсти белыми и красными пятнами рассыпались по волосатой груди. Револьвер упал, так и не выстрелив.
— Черт раздери, — выругалась Лоретта. — Никогда я не получаю того, что прошу. Клит! Клит?
Клит сделал шаг вперед и грохнулся на ковер. Вокруг его головы серый ковер начал темнеть, и это пятно расплывалось все шире и шире.
— Ладно, все равно он был слабак, — заметила Лоретта. — Ну что, ребята, хотите немного полакомиться?
— Полакомиться чем? — поинтересовался Чиун.
Он с недоверием относился к кулинарным вкусам и пристрастиям белых. Совсем недавно он обещал Римо, что накормит его по-настоящему, когда они вернутся в Синанджу, славное сердце Востока, жемчужину всего корейского побережья.
— Мной полакомиться, парниша.
— Я не людоед, — отказался Чиун, и Римо понял, что Чиун включит этот случай в серию своих рассказов об Америке, где люди не только
— Да нет, не в том смысле, — сказала Лоретта, сделала колечко из указательного и большого пальцев левой руки и проткнула его указательным пальцем правой. — Вот чего!
— Ты ничем не заслужила честь иметь дело со мной, — заявил Чиун.
— А ты, красавчик? — обратилась девица к Римо, стоявшему в полный рост — шесть футов.
Его стройное мускулистое тело возбуждало многих женщин, стоило Римо только войти в комнату. У него были темные, глубоко посаженные глаза, высокие скулы. Тонкие губы слегка кривились в улыбке. Крепкие запястья выдавали силу.
— Надо избавиться от тела, — сказал Римо, глядя на голого мертвеца.
— Нет, не надо. За его голову объявлена награда. Клита разыскивают в трех штатах. Ты из-за него прославишься. Представляешь?
— Понял, что ты наделал? — спросил Римо, и Чиун отвернулся — он был выше всего этого.
Хорошо еще, подумал Римо, что номер в мотеле — просто явочная квартира, и ничего из чиуновского объемистого багажа тут нет.
— Куда вы? — закричала Лоретта, увидев, как два странных человека вдруг сорвались с места. — Сейчас сюда приедет телевидение. И журналисты. Вы станете знаменитыми.
— Да, здорово, — отозвался Римо, и они с Чиуном быстро прошли по коридору мотеля, а голая блондинка все что-то кричала им вслед.
Чтобы сбить ее со следа, они сначала взяли направление в сторону дороги на Техас, но потом спустились к почти пересохшему руслу Рио-Ондо, прошли по белой гальке вверх по течению ярдов двести и остановились там, к западу от мотеля.
Вскоре к мотелю подъехала полиция, потом скорая помощь, потом репортеры.
На следующий день, когда на дороге показался некий конкретный серый «Шевроле-Нова», Римо выбежал из укрытия и остановил машину.
— Небольшой несчастный случай, Смитти, — сказал он пожилому — за пятьдесят человеку с кислым, нездорового оттенка лицом. Таким образом Римо отметал все вопросы относительно того, почему он находится не в номере мотеля, как они условились.
Римо помахал Чиуну, чтобы тот тоже подошел к машине, по Мастер Синанджу не шелохнулся.
— Подойди сюда, будь добр. Мы и так уже из-за тебя провели в этой канаве целую ночь.
— Я буду разговаривать только с императором Смитом, — ответил Чиун.
— Ладно, — вздохнул Римо. — Он хочет говорить с вами, Смитти.
Седая голова Смита скрылась в бурых кустах, росших вдоль русла реки. Римо проводил его взглядом и вдруг вспомнил свою первую встречу со Смитом. Тогда, много лет назад, Римо впервые оказался в санатории Фолкрофт, что на берегу залива Лонг-Айленд. Как было объяснено, его взяли на службу — после инсценированной казни на электрическом стуле за убийство, которого он не совершал, — для работы на секретную организацию, деятельность которой будет проходить тихо и незаметно и абсолютно вне закона — но ради того, чтобы закон получил возможность работать более эффективно.