Святая дорога
Шрифт:
Впрочем, господские путешествия в лавру, особенно если в них участвовала молодежь, часто граничили с увеселительной прогулкой. Одно такое путешествие, совершенное в августе 1830 года, описала в своих воспоминаниях Екатерина Сушкова - юношеское увлечение М.Ю.Лермонтова. Собственно, на богомолье ехала бабушка Лермонтова, а молодежь родственники, по большей части девушки, соседи по Москве и подмосковному имению, обычный круг друзей и знакомых поэта - сопровождала ее.
"На следующий день, до восхождения солнца, мы встали и бодро отправились пешком на богомолье, - рассказывает Е.Сушкова, - путевых приключений не было, все мы были веселы, много болтали, еще более смеялись, а чему? Бог знает! Бабушка ехала впереди
На четвертый день мы пришли в лавру изнуренные и голодные. В трактире мы переменили платья, умылись и поспешили в монастырь отслужить молебен. На паперти встретили мы слепого нищего. Он дряхлою дрожащею рукою поднес нам свою деревянную чашечку, все мы надавали ему мелких денег; услыша звук монет, бедняк крестился, стал нас благодарить, приговаривая: "Пошли вам Бог счастие, добрые господа; а вот намедни приходили сюда тоже господа, тоже молодые, да шалуны, насмеялись надо мною: наложили полную чашечку камушков. Бог с ними!"
Помолясь святым угодникам, мы поспешно возвратились домой, чтоб пообедать и отдохнуть. Все мы суетились около стола, в нетерпении ожидая обеда, один Лермонтов не принимал участия в наших хлопотах; он стоял на коленях перед стулом, карандаш его быстро бегал по клочку серой бумаги, и он как будто не замечал нас, не слышал, как мы шумели, усаживаясь за обед и принимаясь за ботвинью. Окончив писать, он вскочил, тряхнул головой, сел на оставшийся стул против меня и передал мне нововышедшие из-под его карандаша стихи:
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья,
Бессильный, бледный и худой
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою,
Так чувства лучшие мои
Навек обмануты тобою!
Лавру обычно посещали и любознательные иностранцы. В августе-сентябре 1858 года в Москве гостил знаменитый французский романист Александр Дюма-отец, и его московские друзья Нарышкины возили его к Троице-Сергию. Дюма описал впоследствии свое путешествие в монастырь. Путь до лавры он, по его словам, проскакал "галопом в упряжке с четырьмя рысаками", и по пути его взор привлек лишь "Мытищинский акведук, выстроенный Екатериной". О лавре он сказал: "Это живое средневековье - совсем, как Эгморт, как Авиньон".
Но основную часть паломников на Троицкой дороге, как уже было сказано, составлял "черный" и "красный" народ, это были истинные и истые богомольцы.
Само паломничество к Троице, имевшее для русского человека большое духовное и нравственное значение, имело также устойчивые традиции и обычаи.
Несмотря на проведенную железную дорогу, очень многие богомольцы, преимущественно из простого народа, предпочитали идти пешком "потрудиться", к тому же пеший путь имел и свою привлекательность. Рассуждение такого богомольца приводит И.С.Шмелев в "Богомолье": "Эка, какая хитрость, по машине... а ты потрудись Угоднику, для души! И с машины - чего увидишь? А мы пойдем себе полегонечку, с лесочка на лесочек, по тропочкам, по лужкам, по деревенькам - всего увидим. Захотел отдохнуть присел. А кругом все народ крещеный, идет-идет. А теперь земляника самая, всякие цветы, птички тебе поют...
– с машиной не поравнять никак".
Однако при всей приверженности богомольцев к пешему хождению к Троице, время все же брало свое: пешеходов на Троицкой дороге становилось все меньше и меньше. В 1840-е годы контора дилижансов открыла регулярные рейсы из Москвы до
"Незначительность платы и скорость езды, - писала контора в своей рекламе, - открывают возможность многим без больших хлопот посетить Сергиеву лавру и поклониться находящейся там Святыне".
Железнодорожная администрация для убеждения богомольцев уговорила совершить поездку на поезде в Москву и обратно братию Троице-Сергиева монастыря во главе с архимандритом. Об этой поездке писали все газеты.
Последним большим пешим шествием в Троице-Сергиеву лавру стал многолюдный крестный ход 1892-го года в ознаменование 500-летия кончины Сергия Радонежского. Крестный ход шел из Москвы до лавры четыре дня, вся процессия растянулась в длину на шесть верст, открывали ее тысяча хоругвеносцев. Во время этих юбилейных торжеств в Троице-Сергиевой Духовной академии В.О.Ключевский произнес свою знаменитую речь "Значение преподобного Сергия для русского народа и государства". Он говорил, что в течение пяти веков идут к Сергию с мольбами и вопросами русские люди, среди которых были и иноки, и князья, и вельможи, и простые люди "на селе живущие", и что и ныне не иссяк и не изменился по составу поток приходящих к его гробу. Духовное непреходящее влияние имени и заветов Сергия на многие поколения Ключевский объясняет тем, что "Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло; своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и сени смертной, он открыл им глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч... При имени преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной".
В годы Первой мировой войны количество богомольцев, проходящих через Крестовскую заставу, значительно уменьшилось, а после революции они исчезли вовсе...
В 1957 году, в честь проходившего в том году в Москве Всемирного фестиваля молодежи и студентов, Моссовет принял решение переименовать 1-ю Мещанскую улицу в проспект Мира. А чтобы бывшая улица с большим правом могла называться проспектом, в проспект Мира была переименована и продолжающая ее часть Ярославского шоссе вплоть до станции Северной железной дороги Северянин.
Таким образом, Крестовский путепровод ныне является частью проспекта Мира. Надо сказать, что довольно долго после постройки путепровода окрестные жители называли его не Крестовским, а Закрестовским, помня старинное название этой местности. Путепровод с подходами и подъездами протянулся на полкилометра. Под ним сходятся и расходятся многочисленные нитки железнодорожных рельсов. А за ним, впереди, поднимаются новые многоэтажные дома. Приблизительно там, где стоят дома, кончалось старое Закрестовье, переходя в шоссе. От пейзажа прежнего Закрестовья остались лишь виднеющийся справа за железнодорожными путями островок густой зелени и белая церковь среди нее - Пятницкое кладбище.
Но прежнему богомольцу, когда он, сделав последние дорожные покупки: две-три пары лаптей и несколько крестовских саек, которые славились не менее, чем бутырские колеса (большие баранки), помолившись перед старыми иконами с надписаниями тропарей в голубой часовенке Покровского монастыря, поставленной на самой заставе, перекрестившись на Москву и поклонившись ей, выходил на шоссе, в Закрестовье, представал другой вид.
Закрестовье имело облик вполне сельский. Вдоль шоссе стояли крестьянские избы, вперемежку с деревянными двухэтажными домами, которые имелись во всех селах и в которых помещались лавки, трактиры, волостное правление, почта...