Святая дорога

Муравьев Владимир Брониславович

Теперь в ГУМе торгуют сотни иностранных и отечественных фирм, товаров - изобилие, вывески - на всех языках (как на легендарном Кузнецком мосту начала прошлого века), но он уже не магазин для народа, в нем практически нет товаров так называемого "широкого и повседневного спроса".

Современный журналист в проблемной статье о ГУМе пишет: "Состояние ГУМа всегда отражало состояние российской торговли. Сегодня АО "Торговый Дом ГУМ" представляет собой огромную барахолку. Былых отделов по группам товаров не существует, под общей крышей масса магазинов торгует одним и тем же...

Покупатель чувствует

себя, почти как на барахолке в Лужниках, поскольку принцип организации торговли один и тот же. Разница только в уровне качества товаров и, соответственно, в ценах".

Выгоду от приватизации ГУМа, как это видно невооруженным глазом, получили его собственники и правительство Москвы, но никак не те миллионы простых москвичей и гостей столицы, которые прежде были его благодарными покупателями.

Сегодня на вопрос, обращенный к москвичу, "как вам нынешний ГУМ?", обычно получаешь ответ: "Сто лет там не был".

Вроде бы и есть в Москве такая общероссийская достопримечательность главный универсальный магазин, известный и в ближнем, и в дальнем зарубежье под кратким названием ГУМ, и в то же время и нет его... Но, думается, такое положение не вечно, и верно служивший людям в течение целого века и любимый ими ГУМ перестанет быть фантомом, призраком магазина, и, став настоящим и главным Торгом-праздником, вновь наполнится оживленным людом, и каждый сможет приобрести то, что ему по вкусу и по карману...

НИКОЛЬСКАЯ УЛИЦА

Кому в Москве неизвестна Никольская?" - во-прошал В.В.Маяковский в одном из стихотворений двадцатых годов. Хотя Москва с тех пор, как были написаны эти строки, увеличилась в десять раз и жителей в ней стало соответственно больше, известность Никольской осталась прежней.

Свое название улица получила от Николаевского, или Никольского, монастыря - одного из древнейших московских монастырей, основанного в начале улицы, по левой ее стороне, на берегу Неглинной, в первой половине ХIV века, при Иване Калите. О первоначальном Никольском монастыре не сохранилось почти никаких сведений, кроме того, что в середине ХVI века его называли Николой Старым, отмечая его древность, а монастырский храм имел название Никола Большая Глава, видимо, из-за размера купола.

Само название - Никольская - быстро и крепко прижилось и, несмотря на последующие переименования, неизменно возвращалось; сейчас это одно из самых старых московских названий: ему по крайней мере 600 лет. Способствовало сохранению названия и то, что в Москве, как и по всей Руси, чудотворец Николай издревле был особо чтимым и любимым святым.

Известный писатель начала XX века Алексей Михайлович Ремизов, происходивший из старой московской купеческой семьи, выросший на почитании Николы, собрал и издал сборник народных преданий о святом - "Николины притчи". В нем он пишет, что имя святого Николая - "заветное", "первое" имя русской веры, и приводит старинное украинское присловье, показывающее силу народной веры в Николу: "А що будет, як Бог помре?" - "А Микола святый на що?"

В Москве было много церквей и престолов во имя Николая Чудотворца. В "Указателе московских церквей" М.Александровского (1915 г.) их насчитывается 58 церквей и 107 престолов. При таком количестве Никольских церквей москвичи, чтобы различать их, для каждой указывали в названии какую-нибудь

особую примету.

Чиновник и театрал пушкинской эпохи С.П.Жихарев в своих мемуарах приводит любопытный разговор со своим учителем и воспитателем, университетским преподавателем словесности П.И.Богдановым. Разговор происходил 5 декабря 1805 года - накануне праздника Николы Зимнего. Автор мемуаров тогда учился в Университетском благородном пансионе и жил на одной квартире с воспитателем. Заметив, что Богданов находится в некоторой растерянности, он спросил, о чем тот задумался.

"А вот, любезный, о чем я думаю, - пресерьезно отвечал мне Петр Иванович, - у какого Николы завтра слушать обедню? У Николы Явленного, у Николы Дербенского, у Николы Большой Крест, у Николы Красный Звон, у Николы на Щепах, у Николы в Столпах, у Николы в Кошелях, у Николы в Драчах, у Николы в Воробине, аль у Николы на Болвановке, у Николы в Котелках, или у Николы в Хамовниках? Ко всем не поспеешь, а поехать к одному, так чтоб другие причты не обиделись: все приглашали на храмовый праздник и угощение".

Сам же Жихарев, как он пишет, отправился на обедню к Николе на Курьих Ножках.

В ХV - начале ХVI века, после основания нового Сретенского монастыря, Никольскую некоторое время называли Сретенской улицей. Но с постройкой стены Китай-города в 1534-1535 годах, когда границы улицы четко определились - от Никольской башни Кремля до Никольской башни Китай-города, - ее вновь стали называть Никольской.

После революции, в 1918 году, в ответ на призыв В.И.Ленина "спешно подготовить замену названий улиц новыми, отражающими идеи и чувства революционной трудовой России", Замоскворецкий райком партии (Китай-город административно тогда входил в Замоскворецкий район) переименовал Никольскую улицу в Октябрьскую, так как по ней отряды Красной гвардии вели наступление на Кремль. Но год спустя общегородские власти отменили переименование, так как оказалось, что почти в каждом районе Москвы появились улицы с таким же названием, и это вносило большую путаницу в работу городских государственных и коммунальных служб. Никольской вернули ее название. Однако в 1935 году она все же была переименована, на этот раз в улицу Двадцать Пятого Октября в честь даты (по старому стилю) Великой Октябрьской социалистической революции.

Решением президиума Моссовета от 5 ноября 1990 года улице возвращено ее историческое название. Это был первый законодательный акт Моссовета подобного рода. Любопытно, что извещение об отмене названия - "улица 25-го Октября" - в московских газетах опубликовано 7 ноября. Надобно сказать, что историческое название, под которым улица была известна москвичам около семи веков, за эти тридцать пять лет, пока она носила календарное название, не забывалось, и в живой речи его можно было услышать довольно часто.

Самые старые планы Москвы представляют город конца ХVI - начала XVII века. Поскольку они выполнены не в виде условно-геометрического чертежа, а в виде рисунка, на котором изображаются постройки, сады, огороды, замощена или не замощена улица, то по ним можно представить внешний вид города и его отдельных частей. Никольская на них предстает уже плотно застроенной улицей, с торговыми рядами, церквями, монастырскими постройками, с отступающими в глубину квартала усадьбами знати, в которых еще сохраняются сады и огородная земля.