Святая ночь(Сборник повестей и рассказов зарубежных писателей)
Шрифт:
— Эй, парень, — шепнул служка, — ты что, не знаешь, ведь это церковь только для белых!
Негр ничего не ответил. Он только стоял и смотрел прямо перед собой. Глаза у него были большие и скорбные.
— Пошел вон! — прошептал служка. — Убирайся отсюда, черномазый!
Священник продолжал свою проповедь. Только по легкому движению бровей можно было заметить, что он увидел пришельца. Но прихожане, сидевшие на задних скамьях, начали оборачиваться. Негр, казалось, не видел этого. Лицо его оставалось неподвижным, лишь глаза скользили по лицам прихожан, обернувшихся к двери. Казалось, он
Служка первым стряхнул с себя оцепенение. Он вскочил и шагнул к наглецу. Теперь уже не надо было шептать.
— Пошел вон! — заорал он. — Читать не умеешь, образина черномазая? Видишь — только для белых!
Он схватил негра за плечо и подтолкнул его к выходу. Но незнакомец не сдвинулся с места.
Прихожане зароптали. Кое-кто начал пробираться к выходу. Священник кашлянул.
— Лучше тебе уйти, — сказал он, глядя себе под ноги смущенным взглядом. — Это — церковь для белых. Здесь не место цветным.
— Мало им своих церквей! — выкрикнул кто-то.
Служка снова попытался вывести негра из церкви. Двое мужчин с задней скамьи встали и подошли к ним.
— Выгоните его! — истерически завопила какая-то девушка. — Вы только посмотрите, как он стоит и пялится на нас. Господи, да выгоните же его поскорее!
— Эти черномазые наглеют с каждым днем, — процедила пожилая дама. — Даже в церкви от них покоя нет.
Один из мужчин подошел к негру и сунул ему под нос кулак.
— Таких, как ты, нужно привязывать к машине и тащить по грязи. Мотай отсюда, пока по роже не заработал!
Негр не двинулся с места, и другой мужчина ударил его. Прихожане вскочили на ноги. По лицу негра текла кровь, но он не вымолвил ни слова.
— Ты оглох, что ли? — прорычал мужчина, ударивший негра.
— Отвечай, когда тебя спрашивает белый.
Священник неуверенно постучал по кафедре.
— Не надо забывать, что мы находимся в доме божьем, — пробормотал он. — Выведите поскорее этого человека, и мы продолжим.
Служка распахнул дверь, и двое добровольных помощников наполовину вытолкнули, наполовину вынесли негра на улицу. У церкви стояло несколько любопытных. Скоро собралась целая толпа.
— Я задал бы тебе хорошенько, только бы услышать, как ты завопишь! — крикнул первый мужчина.
— Что случилось? — зашумели в толпе. — Что здесь произошло?
— Да вот этот проклятый ниггер хотел устроить скандал во время богослужения!
Негр молчал, но глаза его были полны слез. Какая-то женщина подошла к нему и плюнула в лицо.
— Мерзкий бродяга! — прошипела она. — Всех вас надо перевешать.
Толпа подступала все ближе.
— Давайте-ка возьмемся за него! — крикнул кто-то. — Вымажем дегтем и вываляем в перьях!
— А что, так ему и надо. Черт бы побрал этот вонючий сброд.
Но тут подбежали двое полицейских с дубинками и пистолетами. Они пробились через толпу, вывернули негру руки и ловко запихнули его в полицейскую машину. В этот же вечер он предстал перед судом, был обвинен в оскорблении святого храма, богохульстве и единодушно приговорен к смертной казни.
Вечером
— Странный какой-то тип. На суде не вымолвил ни единого слова. Только стоял и смотрел, а глазищи влажные, как у собаки. Да он по-моему, и не негр. Наверно, мулат. Но ты посмотрела бы на его руки! На ладонях глубокие раны, как от гвоздей. Жалко даже, черт его побери.
Джеймс Планкетт
ДЖЕЙНИ-МЕРИ
Перевод М. Загота
— Опять девчонка Карти пришла, можешь не открывать. На этой неделе уже два раза являлась — хорошего понемножку.
А те кто отвечал на стук, встречали ее сурово. В полуоткрытую дверь высовывались сердитые и недовольные лица. Скажи маме, пусть отправляет тебя в школу, возмущались они, а то взяла моду — посылает ребенка попрошайничать. У них своих ртов хватает, дай бог свою ораву прокормить, вон их сколько!
Здесь же, на Николас-стрит, была школа, и дети с ранцами уже шли на занятия. Чей-то ранец раскрылся, и Джейни-Мери увидела несколько книжек, завернутый в бумагу завтрак, бутылку молока. Школа… Исчерканная непонятными знаками доска, Джейни-Мери запинается, что-то мямлит, ухмыляющиеся лица ребят…
Иногда в школу приходил отец Бенедикт. Он задавал вопросы по катехизису и угощал детей конфетами. У этого громадного человека было больше чутья, нежели интеллекта, а к детям он питал больше любви, чем к наукам. Как-то раз он обратил внимание на Джейни-Мери — она сидела за последней партой одна. И вдруг над ней нависла его массивная фигура. На парту легли конфеты в бумажках.
— Как тебя зовут, дитя мое?
— Джейни-Мери Карта, отец мой.
— Я отец Бенедикт из ордена августинцев. Где ты живешь?
Отец Бенедикт протиснулся под крышку парты и сел рядом с ней. И Джейни-Мери сразу стало спокойно и тепло. Она без запинки ответила:
— В домах Каннинга.
Он принялся ее расспрашивать, а учительница, несколько смущенная его присутствием, продолжала вести урок.
— Значит, твой папа работает на скотобойне?
— Нет, отец мой, папа умер.
Отец Бенедикт кивнул и потрепал ее по плечу.
— Мы должны с тобой подружиться, Джейни, — сказал он. — Давай попросим твою маму, чтобы она чаще посылала тебя в школу, а?