Святая ночь(Сборник повестей и рассказов зарубежных писателей)
Шрифт:
— Тело моей жены лежит где-то на этой горе, — настаивал Виктор. — Я должен его найти. Если вы не поможете мне, я обращусь к кому-то еще.
Старик обернулся и назвал какое-то имя. Из толпы крестьян выступил ребенок, девочка лет девяти. Старик положил руку ей на голову.
— Эта девочка видела жриц и говорила с ними. Другие дети, в прошлом, тоже видели их. Они показываются только детям и очень редко. Она расскажет вам о том, что видела.
Девочка говорила нараспев, не сводя глаз с Виктора, и тот понял, что она повторяла текст так часто, перед одними и теми же слушателями, что он превратился в молитву, выученную наизусть. Виктор не понимал
— Я забрела на Монте Верита с моими подружками. Налетела буря, и подружки убежали. Я не поспевала за ними, заблудилась и попала в то место, где высится стена с окнами. Я плакала. Я перепугалась. Она вышла из стены, высокая и ослепительная, за ней другая, молодая и такая же красивая. Они успокоили меня, и я хотела пройти с ними за стену, услышав пение, доносившееся из башни. Но они сказали, что это запрещено. И лишь когда мне исполнится тринадцать лет, я могу прийти и остаться с ними. Были они в белых до колен одеяниях, с голыми руками и босиком, короткостриженые. Они прекрасней всех женщин этого мира. Они проводили меня до тропы, откуда я сама нашла дорогу домой. Затем они ушли от меня. Я рассказала все, что со мной произошло.
Все это время старик не сводил глаз с лица Виктора. Он не сомневался ни в едином слове ребенка. А Виктору подумалось, что девочка просто заснула на солнцепеке, все это ей пригрезилось, но она приняла сон за реальность.
— Извините, — улыбнулся он старику, — но я не могу поверить в детскую выдумку. Это ее фантазии.
Старик вновь подозвал девочку, произнес несколько слов, и та выбежала из дома.
— На Монте Верита ей дали ожерелье из камней. Ее родители прячут его от дурного глаза. Она попросит дать ей ожерелье, чтобы показать вам.
Спустя несколько минут девочка вернулась и подала Виктору то ли пояс для узкой талии, то ли ожерелье. Камни, судя по виду горный кварц, сопрягались по желобкам и выступам. Чувствовалось незаурядное мастерство резчика. Ожерелье не шло ни в какое сравнение с поделками крестьян, берущих в руки резец, чтобы скоротать зимние вечера. В молчании Виктор возвратил ожерелье девочке.
— Должно быть, она нашла его на склоне горы.
— Нам не сделать такого ожерелья, — возразил старик. — Не способны на это ни жители долины, ни городов нашей страны, в которых мне довелось побывать. Девочка получила ожерелье, как она и сказала, от тех, кто живет на Монте Верита.
Виктор понял, что дальнейшие споры бесполезны. Никто не смог бы перебороть упрямства этих крестьян, а их суеверия оказались сильнее здравого смысла. Он спросил, можно ли ему остаться в доме еще на день и ночь.
— Вы вольны жить здесь, пока вам не откроется истина, — услышал он в ответ.
Один за другим соседи разошлись, жизнь деревни вернулась в обычную неспешную колею. Словно ничего и не произошло. Виктор вновь решил подняться на Монте Верита, на этот раз по северному склону. Но довольно скоро убедился, что пройти там нельзя, во всяком случае без специального альпинистского снаряжения. Выбери Анна этот путь, она бы неминуемо разбилась.
Виктор вернулся в деревню. Расположенная на восточном склоне, она уже спряталась в тень горы. Войдя в дом, он увидел приготовленный для него ужин. Расстеленный спальник лежал перед очагом.
Он слишком устал, чтобы есть, забрался в спальник и тут же заснул. Следующим утром он встал рано, поднялся на Монте Верита и просидел там весь день. Он ждал,
Он думал о другом мужчине из деревни, который много лет тому назад ждал три месяца, день за днем, ночь за ночью. И гадал, на сколько же хватит у него терпения, сможет ли он выдержать такой же срок.
На третий день в полдень солнце светило особенно ярко и Виктору пришлось уйти в расселину, в спасительную тень. Устав от бесплодного ожидания, а может, и от отчаяния, он уснул. Проснулся он, как от толчка. Маленькая стрелка часов подошла к цифре «пять», в расселине уже похолодало. Виктор поднялся к вершинам Монте Верита, отливающим золотом в лучах заходящего солнца. И тут он увидел Анну. Она стояла у стены на крошечном, в несколько футов, выступе, над крутым обрывом.
Она ждала, устремив на него взгляд, и Виктор бросился к ней с криком: «Анна… Анна…» Он захлебывался от рыданий, а сердце его чуть не выпрыгивало из груди.
Подбежав ближе, он понял, что не сможет обнять жену. Их разделяла пропасть. Она стояла в каких-то двенадцати футах, преодолеть которые он не мог.
— Я застыл на месте, не отрывая от нее глаз, — рассказывал Виктор. — Я не мог вымолвить ни слова. У меня перехватило горло. Я чувствовал, как по моим щекам катятся слезы. Я убедил себя, что она мертва, что она упала в пропасть. А она, живая, стояла передо мной. Тут не годились ни привычные слова, ни такие вопросы, как «Где ты была? Что случилось?», потому что первый же взгляд на Анну с ослепляющей ясностью открыл мне, что ни старик, ни девочка не отступили от истины. И я ошибся, принимая услышанное за выдумку и суеверия. Хотя я не видел никого, кроме Анны, монастырь внезапно ожил. Сквозь щели-окна за мной следили бог знает сколько глаз. Я всем телом ощущал их близость, нас разделяла лишь каменная стена. Их реальность не вызывала сомнений.
Голос Виктора дрогнул, опять затряслись руки. Он потянулся за стаканом воды и осушил его до дна.
— Она сменила одежду и стояла передо мной в какой-то рубашке, вернее, тунике до колен, перетянутой на талии поясом из камней, неотличимым от ожерелья, что показывала мне девочка. Голые руки, босые ноги. Более всего поразили меня ее короткоостриженые волосы, совсем как у тебя или у меня. Прическа изменила Анну, она помолодела, но стала какой-то суровой. Затем она заговорила со мной спокойным, ровным голосом, словно ничего и не произошло.
— Я хочу, чтобы ты поехал домой, Виктор. Не нужно беспокоиться обо мне, дорогой.
Сначала Виктор не поверил, что Анна говорит по своей воле. Происходящее напоминало ему гипнотический сеанс, когда медиум передает родственникам послания усопшего. Он едва нашел в себе силы для ответа. Он думал, что Анна находится под гипнотическим воздействием.
— Почему ты хочешь, чтобы я поехал домой? — мягко спросил он.
— Другого выхода нет, — Анна радостно улыбнулась, словно обсуждая с ним домашние дела. — Со мной все будет в порядке, дорогой. Это не безумие, не гипноз, совсем не то, что ты себе представляешь. Я понимаю, крестьяне изрядно перепугали тебя. Чувство это сильнее многих людей. Но я, должно быть, всегда знала, что где-то оно существует, я просто ждала все эти годы. Когда мужчины или женщины уходят в монастырь, на долю близких выпадают немалые страдания, но им удается их пережить. Того же я хочу от тебя, Виктор. Прошу тебя, если сможешь, пойми.