Святая преданность
Шрифт:
– Вы… знали?
Билли довольно засмеялся.
– Да. Твоя тень была на стене. Я знал, что это ты! Молодая красивая девушка не должна стоять тихо так долго. Молодец, что пришла.
– О, мой Бог. Я виновата… Я просто наслаждалась музыкой и совсем не хотела вам мешать.
– Играет очень хорошо, не так ли?
– Я слышала, что кто-то играл и прошлой ночью…
– Сэнт любит слушать игру на гитаре.
Смит, как привидение, вышел беззвучно из темноты.
– Ну что, лиса приходила за курами? –
– Нет. Думаю, это мог быть мустанг, который пришел к кобылам. Сэнт пригнал их. Но мог быть и скунс, – он присел на корточки и нежно погладил Бадди. – Ты чертовски умная собака… Ты знаешь это?.. Ты не бросился в погоню. Ты остался, чтобы защищать хозяйку.
Бадди скулил и лизал руку Смита.
– В доме все в порядке? – спросил Билли.
– Думаю, да. Иниз очень хорошая помощница. Сегодня вечером я дала миссис Иствуд несколько капель опиума. Ей нужен отдых.
– Она причиняет тебе много беспокойства?
– Она иногда много болтает. – Вилла мягко засмеялась. – Но она немного остепенилась, когда я всерьез напугала ее, что уйду из дома и оставлю ее на волю Бога.
– Думаю, она совсем не хочет, чтобы ты сделала это именно сейчас. Спокойной ночи, мэм. Лучше я пойду спать. Сэнт взлетел, как кошка, облитая скипидаром, когда залаял пес. Вероятнее всего он вернется и расскажет историю, как удирал от серого медведя, хотя на самом деле это был маленький старый скунс.
– Простите меня за срыв, Билли.
– Иди спать, ты, старый козел. Я вернусь, как только провожу Виллу до дома.
– Тебе не сто…
– Нет, я провожу.
Смит крепко взял ее под локоть и повел назад мимо кухонной хижины вдоль забора.
Вилла знала, что поступила глупо, скрываясь в тени, но очень боялась спросить, что же Смит думает о ней? Она расслабилась и позволила себе просто чувствовать его крепкую руку на своем плече.
На крыльце она ступила на первую ступеньку и бойко повернулась к нему лицом.
– Это ты играл на гитаре? – ее голос был мягким, а теплое дыхание ласкало рот Смита. – Было так прекрасно, что я не могла даже пошевелиться.
Смит шаркал ногами, выдавая свое волнение, и пристально смотрел на Виллу.
– Любая музыка хороша…
– Нет! Хорошо играет тот, кто делает это с любовью. А ведь ты любишь играть на гитаре, правда? Ты сам научился этому?
– Да. Очень давно Сэнт дал мне книгу, и я смог по ней выучить аккорды.
– Ты играешь мелодии на слух?
– Думаю, да.
– Я получила огромное удовольствие. Там, в темноте, мне вдруг показалось, что эта очаровательная музыка пришла из далекой неведомой страны. Я знаю, ты думаешь, что это очень глупо…
– Немного, может быть, и глупо, но разве я вправе обвинять тебя в этом?
– …Ты знал, что я стояла
– Да.
– Прости…
– Не извиняйся, пожалуйста, снова. Ты уже говорила это четыре раза.
– Я не говорила!
– Говорила! А я не хочу, чтобы ты извинялась за то, что пришла.
– Но я не прошу извинения за то что пришла, я извиняюсь за то, что Бадди прервал тебя. Я не люблю, когда прерывают музыку, поэтому чувствую себя очень неудобно и прошу у тебя прощения.
– Но это дало мне предлог подойти к тебе, – он посмотрел на нее долгим, ожидающим взглядом.
Вилла тоже не отрывала свой взор от Смита. И она едва сознавала, что сказала:
– А тебе нужен предлог?
– Да. – Смит наклонил голову и втянул воздух глубоко в легкие.
– Почему, ради Бога?
– Потому что я боюсь тебя, как черта. Я, по-моему, говорил уже об этом.
Недоумение появилось на лице девушки. Потом она нежно рассмеялась.
– Ну, ты и рассмешил меня. Ты же вдвое сильнее, даже если я вновь стану защищаться сковородой.
Его лицо оставалось серьезным, но даже в полумраке она могла видеть в глазах этого сурового своенравного мужчины нежность.
– О, Смит…
– Да. Безумие, не так ли?
– Нет…
– А я думаю, да.
Она посмотрела на его губы, и сердце бедной девушки, казалось, остановилось, потом вновь забилось в ритме. Ее руки лежали на его плечах, а она даже не понимала, как же они могли оказаться там?
Смит нежно обнял ее за талию.
Беспомощно, она наблюдала, как он медленно и тихо произнес ее имя:
– Ви-ил-ла…
Он прижал ее к себе.
Его губы коснулись ее щеки, и она знала, что они ищут ее губы. Он медленно и неторопливо поцеловал ее, затем поднял ее руки и направил их вокруг своей шеи, потом крепко сковал ее в объятьях.
Вилла полностью отдалась поцелую, и когда он углублялся, погрузилась в море чувственности, где все было нежно отдающим и нежно принимаемым.
Прикосновения его губ было скорее убедительным, чем требующим. Она раскрыла губы и полностью отдалась волнам чувств, нахлынувших на нее.
Вдруг Смит резко оторвался от нее, немного отступил назад. Его дыхание было быстрым и неровным, а губы – влажными от поцелуя.
– Вилла… милая… Я не должен делать этого, не должен! Но Бог поможет мне, я же не могу помочь себе! Господи! Что же делать?
Вилла чувствовала, что его пульс, как и ее, резко скакал. Он несколько секунд колебался. Вилла понимала, что это высказывание, вырвавшееся из его губ, было вызвано отвращением к себе. Да. Только отвращением! Она потянулась к нему и раскрыла губы. Смит не смог сдержать страсть, и его поцелуй был встречен несдержанным, необузданным ответом.