Святая Русь - Сын Александра Невского
Шрифт:
Менгу-Тимур во всем стремился походить на своего деда, величайшего полководца Батыя, покорившего десятки государств, дошедшего со своими бесстрашными войсками почти до Адриатического моря45. Хан не уставал повторять:
– Мой дед завоевал множество земель. Иноверцы пали под саблями и копьями наших славных джигитов. С той поры минуло двадцать пять лет. Некоторые народы перестали платить нам дань и начали забывать, как их топтали копыта наших быстроногих коней. Но дело поправимо. Я, со своими верными туменами, не только повторю путь моего несравненного предка, но и приумножу его завоевания. Весь мир будет трепетать под пятой Золотой Орды.
Военачальники подобострастно кивали,
« Льстецы! Вы лишь с виду полагаетесь на мои слова, а в душе у каждого недоверие. Нынешняя Золотая Орда не Батыевых времен. Она по-прежнему подвержена раздорам. Правда, они не стали такими угрожающими, какими были при его брате, хане Берке. Он враждовал со всеми русскими князьями, со своими братьями и племянниками и даже с самим ханом ханов, великим каганом монгольской империи, замахнувшись на Каракорум. Берке был слишком самонадеян и не слишком мудр. Чтобы властвовать, надо быть хитрой лисой и дальновидным политиком, - во всех делах своих и даже с покоренными урусами.
Ну, зачем потребовалось Берке отправлять в мир иной Александра Невского на своем «прощальном пиру». Величайшую ошибку допустил хан Берке. Он передал ярлык на великое княжение его брату, Ярославу Ярослвичу. Но тот, как и его отец, не пользуется уважением среди русских князей. (Новый просчет Берке). С Ярославом, как доносят тайные доглядчики, не слишком считаются. Ни Ростов, ни Переяславль, ни Новгород, ни Псков, ни Полоцк, не только не почитают великого князя, но даже стараются выйти из-под его опеки.
Берке был в замешательстве. Дань на Руси заметно оскудела. Берке пришел в ярость. Он вновь попытался наказать урусов, но его тумены пришлось развернуть в другую сторону: на Берке напал давнишний враг, хан Хулагу, завладевший персидскими землями. Берке потерпел поражение и едва спасся. Он вернулся в Сарай-Берке подавленным. Такого позора он не испытывал за всю свою жизнь. Мерзкое настроение вконец расшатало его здоровье, и он скончался стылой осенью минувшего года.
Кончина «железного Берке» всколыхнула Ногая, Неврюя, Телебугу и Хулагу, мечтавших завладеть лакомым золотордынским троном. Каждый имел многочисленное войско, и каждый был готов начать жестокую резню. Особенно опасен хан Ногай. Еще десять лет назад, «один из главных воевод татарских, надменный могуществом не захотел повиноваться хану золотой Орды, сделался в окрестностях черного моря владетелем независимой Кипчакской орды». Ногай был сыном Джучи, который был первенцем «священного повелителя вселенной» Чингисхана. От Джучи родились также Батый, Урду и Шейбани. Ногай не уставал повторять:
– Великий джихангир Батый – мой родной брат. Он много лет владел троном Золотой Орды. Еще при своей жизни он передал трон своему сыну Сартаку, но, когда Батый умер, Берке, обуреваемый жаждой власти, задушил Сартака и стал хозяином Орды. Стал незаконно! Трон по праву должен принадлежать брату Батыя, мне – хану Ногаю. Но и после смерти Берке, каган не одумался и прислал в Сарай своего ставленника Менгу-Тимура. Тот сидел в своем далеком Каракоруме и ничего не смыслил в делах Орды. Ему ли быть повелителем могущественных улусов? В Сарай-Берке должен сидеть наторелый, умудренный и искушенный в битвах полководец.
«Опасен, очень опасен Ногай, - продолжал раздумывать Менгу-Тимур. Он больше других ханов рвется к заветному трону… Хулагу не менее силен. Он сокрушил самого Берке, но слава Аллаху он послушался (пока послушался) совета императора Монголии и отвел свои войска в Персию. Своевременно отвел: в Персии стало неспокойно, многие сановники недовольны правлением Хулагу… Есть еще Неврюй и Телебуга. Оба – видные полководцы. Неврюй разбил брата Александра Невского, Андрея Ярославича, а Телебуга отличился в боях с другими иноверцами. Но они не так страшны и честолюбивы,
Это была первая дипломатическая победа хана Золотой Орды по укреплению своей власти. Но где бы он ни находился, и чтобы он ни делал, его не покидала беспокойная мысль: Ногай. За последние годы Кипчакская Орда настолько усилилась, что она уже ни в чем не уступала Золотой Орде. Ногай еще пять лет назад перестал подчиняться не только хану Берке, но и великому кагану. С откровенным вызовом он заключил военный союз с императором Греции, Михаилом Палеологом и женился на ее побочной дочери Евфросинии. Вскоре войска Ногая распространили свои завоевания в Заволжье и Закамье, и через Казанскую Булгарию дошли до самой Перми, откуда жители, ими притесненные, бежали в Норвегию, где король Гакон обратил их в христианскую веру, и дал земли для поселения.
Ногай гораздо преумножил свои владения за счет диких племен и отсталых народов, поэтому великим полководцем Менгу-Тимур назвать его не мог. Вот если бы он совершил блестящий поход на одну из европейских стран и поставил бы ее на колени. Но Ногай и не думает о таком походе, понимая, что рыцарские войска ему не по зубам. Вот в этом слабость Ногая. Он не намерен исполнять завещание Чингисхана, который мечтал покорить всю землю. Это хотел претворить чингисид, каган монгольской империи Гаюк, именовавший себя в письмах государем мира, прибавляя: бог на небесах, а я на земле. Гаюк готовился послать в марте 1247 года одну рать в Венгрию, а другую в Польшу; через три года перейти за Дон, а затем завоевать всю Европу.
Татары и прежде, еще при Батые, победив венгерского короля, думали идти беспрестанно далее и далее, но внезапная смерть кагана Гаюка, отравленного ядом, остановили степняков. Гаюк же помышлял завоевать Ливонский Орден и Пруссию.
Менгу-Тимур хорошо помнит, как Европа страшилась Востока. Король Франции Людовик, находясь на Кипре, в 1253 году вторично отправил монахов в Каракорум с дружелюбными грамотами, услышав, что преемник Гаюка, каган Мангу (возведенный на трон империи стараниями своего двоюродного брата Батыя) принял христианскую веру. Но сей слух оказался ложным: и Гаюк и Мангу терпели при себе христианских священников, позволяли им спорить с идолопоклонниками и магометанами, но сами держались веры своих отцов. Посол Людовика, Рубриквис, приехав к хану ханов, старался доказать ему превосходство веры христианской, но Мангу равнодушно отвечал:
– Монголы знают, что есть Бог. Сколько у тебя на руке пальцев, столько или более можно найти путей к спасению. Бог дал вам Библию, а нам волхвов. Вы не исполняете ее предписаний, а мы слушаемся своих наставников, и ни с кем не спорим.
Посол короля Людовика нашел при ханском дворе русского зодчего, именем Ком, и своего соплеменника из Парижа, искусного золотых дел мастера Гильойма, живших у Мангу в большем почете. Русский зодчий изготовил необыкновенную печать для кагана и трон из слоновой кости, украшенный золотом и драгоценными камнями с разными изображениями. Затем эти два кудесника сделали для кагана огромное серебряное дерево, утвержденное на четырех серебряных львах, которые служили чанами в пиршествах.