Святая сестра
Шрифт:
Джоэли рылась в дальнем углу комнаты, а Нона кипела от самых мрачных мыслей. После того, что казалось вечностью, но, вероятно, было не более чем парой минут, Джоэли закончила свою кражу. По-видимому, удовлетворенная, она собрала свою добычу. Затем послышались шаги, направлявшиеся к двери.
Нона лежала неподвижно, пока Джоэли искала ключ. Кроме Госпожи Тень, ключ от двух монастырских сигил-замков наверняка есть только у настоятельницы. В голове Ноны проносились разные варианты. Неужели Колесо просто дала Джоэли ключ? Она всегда любила эту девушку... Но так рисковать гневом сестры Яблоко?
Дверь открылась на смазанных петлях, и из туннеля донесся особенно громкий визг. Нона сжала
Наконец скрежет ключа, вставляемого в замок, прервал цепочку мыслей Ноны. Пауза. Дверь закрывается. Еще одна пауза. У Ноны заколотилось сердце. Заметила ли Джоэли бороздку, которую она сделала в камне? Поднимет ли она тревогу? Джоэли знала, что настоятельница легко обрушится на нее и, как Скала Веры, на Нону. Хватит ли у нее духу принять порку, чтобы увидеть, как Нона снова будет изгнана... или еще хуже?
Щелчок. Наконец-то Джоэли повернула ключ и заперла дверь.
Нона позволила себе вздох облегчения.
Мгновение спустя дверь снова открылась, уже без всякого щелчка:
— Надеюсь, тебе понравится серая горчица?
Что-то ударилось о потолок с тихим хлопком.
Дверь быстро захлопнулась, быстрые шаги затихли вдали.
Нона сделала глубокий вдох, вызванный шоком, но продленный осознанием того, что, если Джоэли действительно бросила в потолок серые споры горчицы, они еще не успели до нее добраться.
Она повернулась лицом к скалистой стене, лихорадочно размышляя. Ее руки уже были в рукавах, и теперь она собрала провисшую ткань в кулаки, запечатывая концы. Джоэли заперла ее в темной пещере, которая быстро заполнялась серыми спорами горчицы. Дверь стояла примерно в четырех ярдах от Ноны, с двумя рядами отдельно стоящих полок, которых надо было обойти. Не было никакого способа сделать это вовремя.
Серая горчица? Сделала ли это Джоэли? Даже для нее это было бы слишком. Труп Ноны будет уродлив, кожа покрыта волдырями и обожжена, глаза выцарапаны ее собственными руками. Мучительная смерть может занять большую часть часа, так что Сестра Яблоко, без сомнения, найдет ее, когда она своими конвульсиями будет крушить склад. Но даже Отравительница ничего не сможет сделать, только смотреть, как Нона умирает.
Нона не могла в это поверить. Как Джоэли вообще добралась до... Нона вспомнила, где она. Джоэли могла украсть горчицу прямо здесь и сейчас. Что же делать? Время для бега уже упущено, и, по правде говоря, у нее не было времени на бег, особенно после первого мягкого удара пакетика о потолок.
Сохранять спокойствие. Первый совет сестры Яблоко. Легко сказать, трудно сделать. Паника еще быстрее сожжет воздух в легких Ноны. Споры серой горчицы нужно было держать совершенно сухими. Они быстро теряли свою эффективность во влажных условиях. В тумане они не распространялись и теряли силу в течение нескольких секунд. Во влажном воздухе подземелья они могли оставаться опасными в течение пяти-десяти минут. Но сестра Яблоко очень заботилась о том, чтобы сохранить пещеру-склад сухой. Может быть, пройдет час, прежде чем можно будет ходить совершенно безопасно.
Споры горчицы не проникнут в ткань во время торопливого бега, и Нона хорошо прикрыта, но, если она встанет и побежит, они закрутятся над ее рясой и, вероятно, найдут путь в капюшон и вниз по рукавам. Нона видела на шрамы на ноге Сестры Скала, там, где обнаженная нога оказалась на краю горчичного
Легкие Ноны начало покалывать от первого намека на ожог, который будет расти и расти, требуя, чтобы она сделала вдох. Ее камень-работа не давала никаких решений: даже если бы ее навыки шли дальше, чем делать фигурки в огне, у нее не было пламени. Ее марджал-власть над водой и воздухом было не столько властью, сколько возможностью время от времени просить о небольшом одолжении. Скорость ее не спасет. Возможно, она могла бы пройти по Пути, хотя чувствовала себя слишком слабой, однако энергия, которую она получит, сможет разрушить комнату, но вряд ли уничтожит все споры.
Разочарование боролось с неприкрытым ужасом. После стольких лет Джоэли победит, и Нона умрет самой страшной смертью в одиночестве, в темноте.
Без всякой надежды она начала перекатываться, крепко держа ноги вместе, надеясь на мешки, верхнюю одежду и юбки ее собственной рясы, туго обернутые вокруг лодыжек. Она подняла руки, чтобы как можно лучше накинуть капюшон на лицо. Полная темнота мешала понять, есть ли щели, через которые споры могут проникнуть в ее глаза. Скоро она узнает, есть они или нет.
Пяти или шести оборотов оказалось достаточно, чтобы внутренняя карта пещеры Ноны завертелась. Она старалась катиться достаточно медленно, чтобы мешки и ее одежда не хлопали вокруг нее, но воздух в ее легких не мог длиться вечно. Она уже хотела сделать этот вдох.
Удивление от внезапного удара ее лодыжек о что-то неподатливое почти заставило Нону вздохнуть. Последовала серия грохочущих звуков, драгоценные ингредиенты Сестры Яблоко нырнули с полок. Нона похоронила всякую вину под уверенностью, что в ближайшем будущем ее ждет мучительная смерть. Ее лодыжки уже горели. Она отогнала от себя образы выживания, которое оставит ее опаленной — лицо превратится в руины, череп покраснеет и покроется шрамами, шок и отвращение, когда ее впервые увидят друзья… Лицо Регола напряглось, улыбка сползла с его губ.
Исправленное направление и еще один набор перекатов привели ко второму столкновению. Последовала еще одна серия аварий. Паника окутала легкие Ноны, крепко сжимая их. Она не знала, где находится, не могла перекатиться к двери. Ей придется встать, подставляя себя спорам. И даже когда она начала подниматься, она знала с холодной уверенностью: прежде, чем она найдет дверь в темноте, размахивая руками, прежде, чем кожа запузырится, ей придется сделать вдох, а тогда легкие начнет погибать. Нона видела, как люди умирают от серой горчицы, она видела это глазами Чайник глубоко внутри Тетрагода. Она не могла так кончить. Страх только быстрее поглотил ее воздух и безмятежность покинула ее.
Собрав все свое мужество, Нона поднялась и бросилась в ту сторону, где, как она надеялась, находилась дверь. Закрыв лицо руками, она врезалась во что-то, что не было дверью. Целый стеллаж полок рухнул на землю, и Нона запуталась в этом сооружении. Горшки и пакеты посыпались дождем, и каждая полка, казалось, вырвалась из рамы, когда эта штука упала.
Нона тяжело ударилась о землю и легла лицом вниз среди острых краев беспорядка. Ей пришлось перевести дух. Все ее тело требовало этого. Предательские мускулы подняли ее грудь, требуя воздуха. Она стиснула челюсти, стуча по земле кулаками, отказываясь признать поражение. Пятна красного света вспыхнули в ее глазах, биение ее сердца превратилось в барабан, гром в ушах, давление нарастало, превозмогая боль, превозмогая сопротивление. Со всхлипом отчаяния она выпустила затхлый воздух, за который так долго цеплялась, и втянула новый.