Святая сестра
Шрифт:
4
Три года назад
Спасение
— НОНА НЕ ПОЙДЕТ одна!
— Верно, она не пойдет одна. Она пойдет с Зоул. — Настоятельница оторвалась от кратких советов Ноне и положила руку на плечо Ары: — Нам предстоит долгий путь, послушница, и нам предстоит защищать подданных императора, включая многих его самых могущественных сторонников, в том числе твоего собственного дядю. Неужели ты оставишь нас с одинокой
Нона заметила страдание на лице Ары и попыталась ее успокоить:
— Мы должны вернуть в Сладкое Милосердие две вещи, чтобы все стало как раньше. Мы с Зоул принесем корабль-сердце. Ты приведешь настоятельницу.
— Но... — Ара взглянула на изгиб дороги в сторону Зоул, окрашенную в фиолетовый свет на фоне темноты. — Шерзал пошлет за вами целую армию!
— Когда мы доберемся до льда, армия уже ничего не будет значить, — сказала Нона.
— Потому что лед убьет вас! — Ара, с выражением страдания на лице, стряхнула со своего плеча руку настоятельницы.
— Зоул выросла на льду. — Нона улыбнулась. — Там, на равнине, вы будете в большей опасности, чем мы.
— Кроме того, — вставила Настоятельница Стекло, — если Шерзал не вернет корабль-сердце, то ее союз со Скифроулом наверняка будет разорван в клочья. И, вероятно, на нее набросятся ной-гуин. Как только Шерзал поймет, что надежды на возвращение сердца нет, ей будет разумно отозвать свои силы, чтобы защитить Великий Перевал от орд бой-королевы. Так, конечно, поступил бы любой здравомыслящий человек. Я считаю, что, если вы доберетесь до льда, она не осмелится рисковать и продолжать преследование сколько-нибудь значительным отрядом.
НЕ БЫЛО НИКАКИХ приготовлений, никаких пайков и снаряжения, которые нужно было бы распределить, ничего, кроме одежды. Нона стояла наготове, завернувшись в пальто Чайник. Она вооружилась мечом ной-гуин, ножом и восемнадцатью метательными звездами.
Чайник обняла ее:
— Это объятие, Нона, а не пауки, бегущие по твоей спине. Расслабься.
Нона попыталась расслабиться и улыбнуться:
— Отведи настоятельницу домой.
Затем Нону обняла Ара, ее скорость хунска не позволила подруге сбежать.
— Вернись к нам, — прошептала она Ноне на ухо. — Ко мне. — Она втиснула в руку Ноны несколько монет. — Это может помочь.
Чайник и Ара отступили, оставив Регола стоять перед ней; ринг-боец выглядел почти взволнованным.
— Поосторожнее на льду. — Его прежняя улыбка скрывала любую неуверенность.
— Я должна следить за хулами и лед-медведями?
— Если хочешь. Я просто хотел сказать, что там скользко. — Он повернулся, чтобы уйти. — И ты должна навестить нас, в Калтессе, когда вернешься. — Он отошел, чтобы присоединиться к группе. — Я знаю, Денам скучает по тебе.
Нона смотрела за тем, как Настоятельница Стекло, поддерживаемая сбоку стражем инквизиции, Мелкиром, направилась вниз к главной дороге и длинному спуску с гор. Ара замыкала колонну, Регол шел рядом. Нона на мгновение почувствовала ревность. Днем раньше она обвинила бы в этом Кеота. Она повернулась к Зоул, стоявшей дальше по тропе.
— Пора уходить, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь: теперь, когда она потеряла своего дьявола, ей не хватало как слушателя для мимолетных мыслей, так и козла отпущения для недостойных эмоций. Вершины маячили где-то над ней в темноте, впереди ждало трудное путешествие в компании одной Зоул.
— Не отставай. — Зоул пошла вперед, не отрывая взгляда от расколотого камня.
— Постараюсь не упасть ни в какую сторону. — Нона судорожно вздохнула и заставила себя идти вверх.
Пальто Чайник притупляло зубы ветра. Другая теплая одежда была взята у двух гостей, которые забрались в карету, но не выбрались оттуда из-за стрел солдат Шерзал. На ней была обувь мертвой женщины, плохо сидящая, но все же лучше, чем босые ноги на ледяной скале. Там, на дороге, Нона считала себя хорошо укутанной. На склонах, несмотря на усердный подъем, она обнаружила, что дрожит каждый раз, когда они отдыхали.
Нона держалась на расстоянии не менее двух-трех ярдов от Зоул. Если она подходила ближе, ритм корабль-сердца начинал вибрировать в костях и каждая мысль угрожала превратиться в свое собственное существо, которое затем грубо пробежало бы через ее разум. Еще немного ближе — и она потеряет свет.
Сияние корабельного сердца служило как для того, чтобы привлечь любого преследователя, так и для того, чтобы осветить продвижение девушек по склону горы. Нона быстро научилась понимать путаницу черных, как ночь, теней и тусклых фиолетовых поверхностей, которые открывал странный фонарь Зоул. Гравитация и камни дают суровое, но быстрое образование.
Продвижение по диким склонам Грэмпейнов оказалось тревожно медленным. У Ноны не было опыта походов в горах, а у Зоул — немного больше. Лед был, как она сказала, в основном плоским. Первым потрясением было осознание того, как быстро резкий подъем может лишить тебя сил. Нона знала, что находится в хорошей форме, но через полчаса ее дыхание стало прерывистым, а только что зажившая нога заболела почти так же сильно, как и тогда, когда рана была открыта. Сила и холод ветра тоже стали неприятным откровением. Грэмпейны заставили бурю подниматься синхронно с послушницами, и ветер, казалось, был недоволен этой задачей: сбросить на равнины любое тепло, которое они могли бы удержать; похоже, он хотел облегчить бремя. Скалы над ними блестели от инея, и в каждой расщелине скапливался лед.
— Они догоняют. — Оглянувшись, Нона увидела змею светлячков, извивающуюся вдоль гребня, на который она недавно взобралась. Расстояние уменьшало каждый фонарь в погоне до светящейся точки. Медленно, но верно они нагоняли Нону и Зоул. Солдаты, преследовавшие их, знали эти склоны и регулярно патрулировали их. Преимущество было за ними. — Уже близко.
Зоул хмыкнула.
— Мы не сможем обогнать их. — Ноне казалось, что она скулит, но, на самом деле, она была замерзшей и измученной. И еще боялась невидимых пропастей за этими зазубренные краями, которые виднелись с обеих сторон в фиолетовом свете сердца. Невидимые бездны внушали куда больше страха, чем пустые ярды под меч-путем. — Зоул!