Святая - святым
Шрифт:
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
6
– Не надо успокаивать меня! – укоризненно покачал головой Марцелл.
Крисп с Марцеллом, как обычно, коротали последний перед заходом в очередной порт вечер в своей каюте. За бортом поплескивалась волна, чуть слышно скрипела обшивка. Это был самый счастливый
– Надо же!
– крутил головой Марцелл, - своими глазами, да что там глазами – собственным языком попробовал чудо! Ты даже не представляешь, какой горькой и противной была эта вода!
– Ну, почему, представляю. Я тебя видел в это время!
Они посмеялись, и Крисп уже серьезно попросил:
– Ты только Гилару ничего не говори. А то он и правда убьёт юнгу, и Младу достанется.
– Зря ты не дал высечь этого негодного мальчишку! Не понимаю, зачем он так сделал?
– Я и сам не могу это понять!
– А отец Нектарий, представляешь, уже и купца убедил! Меня тогда не было, я даже представить себе не могу – как ему удалось это? Ведь пройдоха купец любую ложь за версту чует!
Крисп вспомнил слова Диагора и сказал:
– Очевидно, купец поверил ему в чем-то небольшом. А так как он не верил никому и никогда, то, благодаря этому, поверил во всё и сразу, то есть - в Бога.
Марцелл пододвинул к себе сумку с эдиктами, готовясь, как обычно пересчитать их. Немного помолчал. А потом, взглянув на сына, задал вопрос, который хотел спросить, наверное, уже давно:
– А маму ты видел - как?..
– Радостной, улыбающейся! Такой счастливой, какой я ни разу не видел её в жизни!
– Ну, почему? Помнишь, как нам хорошо было в старом доме? Вот бы, и правда, так вечно - втроем, хоть в хижине!
– Зачем в хижине? Мамино жилище теперь больше, чем самый прекрасный дворец любого земного царя!
Марцелл с изумлением посмотрел на сына:
– Ты говоришь так, будто побывал у нее в гостях… Неужели там, и правда, так хорошо, как говорит отец Нектарий?
– Лучше! Еще лучше, отец!!
– Не надо успокаивать меня! – укоризненно покачал головой Марцелл, беря первый эдикт. – Я и так… уже… почти верю…
– Но я говорю правду! – горячо возразил Крисп.
– Я действительно видел…Да, так же, как сегодня ты попробовал воду, я видел это собственными глазами!
– Как… Ты видел рай?!
– Не знаю, рай это был, или ещё что… – пожал плечами Крисп. – Но когда отец Нектарий крестил меня, я увидел такое … что не могу даже описать тебе. Там, там… - лицо его засияло, он жестами попытался помочь себе, но не сумел и беспомощно посмотрел на отца. – Нет, не могу. Для этого на свете нет подходящих слов!
–
Марцелл улыбнулся сыну и снова стал пересчитывать эдикты.
– Один, два, три, четыре, пять, шесть…
– Ну, почему замечтался, так будет на самом деле!
– … семь, восемь, девять… девять. О, боги! – лицо Марцелла смертельно побледнело, он вытряхнул содержимое сумки на койку и стал лихорадочно перебирать свитки. – Один, два, три, четыре…
– Что случилось, отец? – почувствовав неладное, подался к нему Крисп.
– Отойди, не мешай! Пять, шесть, семь, восемь, девять… девять!
– Да что же случилось?
– О, боги! Самое худшее, что только можно было ожидать – эдикт пропал!
7
– Какой тут сон!.. – покачал головой Стас.
В оконное стекло что-то легонько стукнуло. Раз, другой…
Стас поднял голову, не сразу возвращаясь из третьего - в двадцать первый век. Подошел к окну, открыл его и увидел глядящего на него Ваню.
– Ты, что это, не отзываешься? – обиженно спросил тот.
– Я? – удивился Стас.
– Я уж и кашлял, и по карнизу ногтями скреб. А тебе хоть бы что!
– А что не зашел?
– Да я уже был у вас! Мамка послала, чтобы твой отец к Тихону сходил, только чтоб тот ничего не узнал. Пусть говорит, его осмотрит. Я нарочно, как можно громче говорил, чтобы ты услышал. Всё, думаю, уже спит. Потом смотрю, нет – свет в окошке!
– Какой тут сон!.. – покачал головой Стас.
– Что - стихи пишешь?
– Нет, читаю.
Ваня мигом забрался на карниз и увидел тетрадь:
– Эту? Дашь почитать?
– Конечно. Мы же друзья.
– Еще бы, – довольно засопел Ваня. – Я твою открытку на самое видное место поставил. Ну, ладно, бывай!
– Погоди! А что еще новенького в Покровке? – приостановил его Стас. – Как там Ник - всё хохочет?
– Нет. Он теперь грядки копает!
– Что, коноплю опять хочет сеять?
– Какая конопля - семена цветов у нас попросил.
– Цвето-о-в?! – изумленно протянул Стас. – Каких?!
– Ноготков, настурции, мака!
– Мака?! Это же – опиум!
– Нет, мак ему совсем для другого. Для красоты! Он, кажется, опять завязал. Весёлый такой, радостный!..
Ваня соскочил с подоконника и уже с земли крикнул:
– Да! И еще, чуть не забыл… Нинка приехала!
Глава восьмая
1