Святая Земля. Путешествие по библейским местам
Шрифт:
Восхождение привело нас к безлюдной вади,то есть каменистой пустоши, где мы смогли перейти на легкий галоп, используя в качестве дорог сухие русла, причем лошади сами уверенно находили путь. Горы казались совершенно безжизненными, но полицейские сказали, что за нами могут следить сотни глаз, и у каждой пары есть ружье.
— У вас часто возникают проблемы с бедуинами? — спросил я.
Я знал, что мой собеседник сам был бедуином, но гордый статус члена Арабского легиона и представителя британского правительства был для него важнее.
Он изобразил высокомерное презрение:
— Я пойду один,
Внезапно первый полицейский пустил свою лошадь в галоп вдоль свежей осыпи, прямо к куче камней. Его острый глаз заметил какое-то движение. При его приближении из-за камней поднялись 10–15 бедуинов. И у каждого было ружье.
Будь я один, скорее всего, они, ни на мгновение не сомневаясь, ограбили или убили бы меня. Когда я подъехал ближе, старый шейх схватил веревку, служившую мне поводьями. Он сделал жест, изображавший мирное приветствие, и попросил ехать за ним в гору, где стояли их шатры, чтобы выпить кофе. Очень трудно отвергнуть подобное приглашение, не нанеся хозяину жестокого оскорбления, но я умолил полицейского рядом со мной найти предлог, который он сочтет уместным, чтобы отказаться.
Мы ехали дальше по горам в течение трех часов, иногда далеко внизу мелькала голубая вода Мертвого моря, иногда мы погружались глубоко в расщелины в скалах, карабкались по высоким камням, как козлы. Маленькие арабские лошадки проявляли чудеса ловкости и подвижности, с которой не шли ни в какое сравнение даже повадки эксмурских пони.
К концу трех часов мы приблизились к Эль-Машнака, «месту повешения» — безусловно, это название отражает какие-то воспоминания об ужасной цитадели Ирода.
На милю вокруг, на соседней горной вершине раскинулись руины древнего города. Там были обрушившиеся стены и нечто, напоминающее остатки дороги. Почва стала такой жесткой, что даже кони не могли дальше идти. Мы спешились, оставили лошадей на попечение одного из полицейских, а сами стали карабкаться по скалам.
Мы спустились в своего рода провал между двумя горами, а потом прошли по участку древней дороги, вымощенной тесаным камнем. Она привела нас к основанию высокой конической горы, на которой ничто не росло, а склоны были усыпаны мелкими камешками. Именно на ее вершине некогда стояла мощная крепость Макер.
Впервые за этот день я почувствовал прикосновение легкого ветерка. Мы находились в 3700 футах над Мертвым морем. Вокруг нас высились Моавские горы, хребет за хребтом складками извивались на фоне синего неба.
Нигде, даже на Бен-Невисе или Сноудоне, я не смотрел с таким восторгом на открывающийся передо мной вид с горы. Оба полицейских взобрались наверх первыми, ружья висели у них за спинами, куски сланца осыпались из-под сапог для верховой езды. Тут и там целый каскад мелких камней дождем ссыпался с горы.
Мы достигли верхней точки и посмотрели вниз. Под нами лежало пространство тихой синей воды — Мертвое море. На противоположном берегу поднимались горы, они громоздились хаотично, бурые, пустынные вершины, то выше, то ниже, тянулись на запад, а вдали, на самом горизонте, виднелся высокий хребет, на котором можно было различить черные отметки величиной с булавочную головку, — это были здания на Елеонской горе.
Направо, где Мертвое море заканчивалось чередой соленых озер, лежали белесые, неровно окрашенные груды соли, там была долина Иордана, и все эти мили, белые
На горе я не нашел ничего, кроме ямы, остатков того, что могло быть когда-то сводчатым колодцем, а также фрагментов старинной стены.
Земля была усеяна мелкими кусками керамики. Ниже по склону находилась темница. Возможно, та самая, где провел последние дни Иоанн Креститель.
Три или четыре автора оставили краткие описания этой горы, они утверждают, что здесь можно увидеть остатки металлических колец, к которым приковывали пленников, но я тщетно их искал. Если они и сохранялись несколько лет назад, боюсь, теперь их уже нет. Темница забита мусором, бедуины, которые бродят по этим горам, используют эти помещения в качестве зимних убежищ для скота.
Вновь взобравшись на самую вершину, я заметил представителей местного племени, появившихся совершенно неожиданно, хотя мгновение назад казалось, что вокруг вообще нет ни души; теперь они вели беседу с полицейскими. Шейх — величественный патриарх с ястребиным носом и жидкой седой бородой — стоял, опираясь на старинное ружье. Его свободные одежды позволяли увидеть, что, помимо кривой турецкой сабли и двух изогнутых кинжалов, на нем ленты патронташа с сотнями медных и латунных гильз.
Он пригласил меня выпить кофе, но смотрел при этом так, словно готов был пристрелить меня в случае отказа! Я поинтересовался, где стоят его шатры, и он указал на гору в двух или трех вершинах от нас. И снова мои сопровождающие подобрали вежливые основания для отказа, и после долгих рукопожатий мы двинулись прочь.
Я сел в седло, развернувшись спиной к тому, что осталось от стены крепости Макер, и попытался вообразить, как она должна была выглядеть во времена Предтечи и его современников. Конусовидная гора стояла особняком среди других вершин горного хребта, окруженная тремя глубокими ущельями, и с Моавскими горами ее связывала только разрушенная мощеная дорога.
Изолированный конус был увенчан укреплениями задолго до христианской эры по приказу иудейского царя Александра Яннея. Ирод, отличавшийся особым пристрастием к необычайной торопливости, должен был видеть в Макере еще более удаленную и неуязвимую цитадель, чем Иродий, возвышавшийся на одной из ближайших гор, среди вершин западного склона, обращенного к Мертвому морю. Он расширил и обновил укрепления крепости, построил город у самой вершины. Это и есть те руины и рассыпанные по земле камни, которые я заметил, прежде чем ступить на мощеную дорогу. В то же время Ирод выстроил для себя великолепный дворец.
Итак, когда Иоанн стал пленником темницы Макера, его должны были доставить туда от горячих источников по римской дороге, которая извивалась вокруг горы и шла к городу на вершине. Его должны были привезти в этот город по тому участку дороги, который мы сейчас миновали. Стены и бастионы этой ужасной крепости возвышались над мертвым миром. Арсеналы были забиты новейшими видами вооружения, пригодного для защиты и нападения, а еще там были огромные запасы свинца, бронзы и железа. Хранилища и амбары полнились вином, маслом, финиками, огромными запасами пшеницы на случай осады. Это было жуткое место, и здесь оказался Креститель, отрезанный от мира, запертый в тюрьме на самой страшной вершине Моавских гор.