Святилище
Шрифт:
– А, черт, - сказал Фонзо и вошел. Там была еще одна дверь с завешенным стеклом. Фонзо постучал.
– Чего не нажал эту кнопку?
– спросил Вирджил.
– Не знаешь разве, что городские не открывают на стук?
– Ладно, - ответил Фонзо и позвонил. Дверь отворилась.
Перед ним предстала та самая женщина в длинном платье; было слышно, как позади нее возятся собачки.
– Есть у вас свободные комнаты?
– спросил Фонзо.
Мисс Реба оглядела парней, их новенькие шляпы и чемоданы.
– Кто вас направил сюда?
– спросила она.
– Никто. Мы сами выбрали.
– Мисс
– В отелях чересчур дорого.
Мисс Реба хрипло задышала.
– А чем вы занимаетесь?
– Мы приехали по делу, - ответил Фонзо.
– Жить здесь будем долго.
– Если не слишком дорого, - добавил Вирджил.
Мисс Реба взглянула на него.
– Откуда вы, ребята?
Они ответили и назвали свои имена.
– Если нам подойдет, проживем тут месяц, а то и больше.
– Что ж, ладно, - сказала она, помолчав. Поглядела на них.
– Комнату сдать вам я могу, но если будете заниматься там делами, придется брать с вас лишку. Мне надо зарабатывать на жизнь, как и всем другим.
– Нет, дела у нас будут в колледже, - сказал Фонзо.
– Что это за колледж?
– спросила мисс Реба.
– Парикмахерский, - ответил Фонзо.
– Слушай, - сказала мисс Реба, - хвастунишка же ты.
– И рассмеялась, прижав к груди руку. Парни молча смотрели на нее, пока она смеялась хриплым, астматическим смехом.
– Господи, Господи, - проговорила она.
– Входите.
Комната досталась парням угловая, на верхнем этаже. Мисс Реба показала им ванную. Когда дернула дверь, женский голос ответил: "Минутку, милочка", дверь отворилась, и мимо них прошла женщина в халатике. Потрясенные до глубины своих юных душ, парни смотрели, как она идет по коридору. Фонзо незаметно подтолкнул Вирджила локтем. Когда остались в комнате одни, он сказал:
– У нее две дочери. Это вторая. Держи меня, парень; я попал в курятник.
В ту первую ночь парни долго не ложились спать из-за странной кровати, комнаты и голосов. Слышалось, как шумит город - незнакомый и будящий воспоминания, близкий и далекий; угрожающий и обещающий одновременно, - то был непрерывный глубокий шум, над которым сверкали и переливались невидимые огни: разноцветные, бегущие символы великолепия, среди которых женщины уже принимали соблазнительные позы, сулящие новые восторги и будящие смутные, несбывающиеся надежды. Фонзо воображал себя в окружении нескольких рядов задернутых штор розового цвета, за которыми в шелесте шелка, в манящих шорохах мечта его юности принимает тысячи воплощений. Может быть, это случится завтра, думал он; может быть, завтра вечером... В комнату поверх шторы проник узкий луч света и веером раскинулся по потолку. Под окном послышались голоса, женский, потом мужской; они журчали и сливались; затворилась какая-то дверь. Кто-то в шелестящей одежде поднимался по лестнице на быстрых твердых женских каблучках.
До него донеслись звуки, раздающиеся в доме: голоса, смех; заиграло механическое пианино.
– Слышишь?
– прошептал он.
– Видать, у нее большая семья, - сказал Вирджил, голос его был уже сонным.
– Ну да, семья, - возразил Фонзо.
– Это вечеринка. Я не прочь бы оказаться там.
На третий день утром, когда парни выходили из дома, мисс Реба встретила их у двери. Она хотела во второй половине дня, пока
– В городе должна состояться конференция сыщиков, - сказала она, - и дела пойдут получше. А с вашими вещами ничего не случится. Я велю Минни все запереть. В моем доме у вас ничего не украдут.
– Как по-твоему, что у ней за дела?
– спросил Фонзо, когда они вышли на улицу.
– Не знаю, - буркнул Вирджил.
– Все равно, я согласился бы работать у нее, - сказал Фонзо.
– Среди женщин в халатиках, что шныряют там.
– А что толку?
– сказал Вирджил.
– Они все замужние. Ты что, не слышал их?
На другой день, возвратясь из училища, парни обнаружили под умывальником предмет женского туалета. Фонзо поднял его.
– Она портниха, - заявил он.
– Наверно, - сказал Вирджил.
– Глянь-ка, все ли вещи на месте?
Дом, казалось, был наполнен людьми, совсем не спящими по ночам. В любое время было слышно, как они носятся по лестнице, и Фонзо постоянно ощущал женщин, женскую плоть, доходило до того, что даже в своей холостяцкой постели он казался себе окруженным женщинами, и, лежа с мерно храпящим Вирджилом, напряженно прислушивался к приглушенным голосам, к шорохам шелка, проникающим сквозь стены и пол, бывшим, казалось, такой же их составной частью, как половицы и штукатурка, думая, что вот уже десять дней находится в Мемфисе, однако круг его знакомых состоит лишь из нескольких товарищей по училищу. Когда Вирджил засыпал, он поднимался, отпирал дверь и оставлял ее открытой. Однако ничего не происходило.
На двенадцатый день он объявил Вирджилу, что они в компании одного из будущих парикмахеров отправляются поразвлечься.
– Куда?
– спросил Вирджил.
– Не беспокойся. Идем. Я тут кое-что разузнал. Подумать только, жил здесь две недели, ничего не зная...
– Сколько это будет стоить?
– спросил Вирджил.
– Когда это ты развлекался задарма?
– ответил Фонзо.
– Пошли.
– Пойду, - сказал Вирджил.
– Только не обещаю ничего не тратить.
– Погоди, скажешь это, когда будем на месте, - сказал Фонзо.
Будущий парикмахер повел их в публичный дом. Когда они вышли оттуда, Фонзо сказал:
– Смотри-ка, я жил тут две недели и знать ничего не знал об этом доме.
– Хорошо бы совсем не знал, - сказал Вирджил.
– Это обошлось в три доллара.
– А разве не стоило того?
– Ничто не стоит трех долларов, если этого нельзя унести с собой, сказал Вирджил.
Когда они подошли к дому, Фонзо остановился.
– Теперь надо проскочить незаметно, - сказал он.
– Если она узнает, где мы были и чем занимались, то, чего доброго, не позволит нам оставаться здесь, рядом с этими дамами.
– Вот-вот, - ответил Вирджил.
– Черт бы тебя подрал. То вынуждаешь меня просадить три доллара, то из-за тебя нас обоих выгоняют.
– Делай то, что и я, - сказал Фонзо.
– Вот и все. Только помалкивай.
Минни впустила их. Механическое пианино звучало на полную громкость. Из одной двери выглянула мисс Реба с кружкой в руке.
– Так-так, - сказала она.
– Что-то вы сегодня крепко запоздали.
– Да, мэм, - ответил Фонзо, подталкивая Вирджила к лестнице.
– Были на молитвенном собрании.