Святилище
Шрифт:
Тулл прошипел, что у него нет женщины, и что армии с него достаточно.
– Тогда тебе нужна удача. Удачи в твоей карьере. Удачи в том, чтобы заслужить уважение начальства.
Прочь с дороги, маггот, – приказал Тулл.
– Какой из тебя отличный офицер, – сказал прорицатель ядовитым тоном. Так быстро осуждать и так быстро предполагать, что каждое пророчество фальшивка. – Однако он отступил перед поднятым кулаком Тулла. Тулл почти достиг алтаря, посвященного
– Этот дурак перебрал все возможные причины, почему я пришел сюда, – сердито подумал Тулл. Эта, должно быть, была последней.
– Наслаждайся ей, пока она длится. Такие вещи всегда кратки.
– Этот человек так предсказуем, – подумал Тулл. Удача не длится ни для кого долго. Он окинул взглядом птиц в клетках, выставленных на продажу в качестве жертвоприношений. Там не было ни свиней, ни овец - жрецы Исиды считали их нечистыми. В темноте и при таком количестве верующих было бы небезопасно пускать в святилище скот, поэтому домашние и певчие птицы были всем, что можно было предложить. «Пары прекрасных петушков было бы достаточно», – решил он.
– Грязь! – воскликнул прорицатель.
Не обращая на него внимания, Тулл наклонился, чтобы рассмотреть петушка в верхней клетке стопки, разложенной перед сморщенной старухой, сидящей на табурете. – У вас острый глаз, господин, – прохрипела она. – Это лучшая птица в Могонтиакуме.
– Моря грязи! – сказал прорицатель громче.
– Конечно, – сухо ответил Тулл. – Сколько с меня?
– Два динария, – ответила старуха.
Тулл успел недоверчиво рассмеяться, прежде чем голос прорицателя снова прервал его: Теперь он подошел ближе. – Я вижу тебя и твоих солдат, окруженных грязью, болотом и деревьями, тысячами деревьев… и кровь. Повсюду кровь.
Терпение Тулла начало выходить из–под контроля. Он повернулся, готовый его ударить. – Твоя ложь меня не пугает. Убирайся, собака, или я тебя хорошенько отделаю!
Прорицатель словно его не слышал. Из уголков его рта текла слюна, а глаза были закатаны, обнажив белки. Тулла больше нервировало то, как он продолжал приближаться к нему, ни разу не споткнувшись. Толпа незаметно отходила от него, люди отводили глаза и бормотали молитвы.
– Грязь... И дождь, проливной дождь, посланный богами… Повсюду мертвые легионеры, – нараспев произнес прорицатель. – Ты в ловушке, и твои солдаты тоже.
Тулл невольно почувствовал, как в животе у него шевельнулось беспокойство.
– Мои уши наполнены криками мужчин… Боги оставили их, они вопят и плачут.
Встревоженный трансом прорицателя так же сильно, как и его словами, Тулл схватил человека за одежду обеими руками
Глаза прорицателя дернулись, затем приняли нормальное состояние. Он заморгал, глядя на Тулла. – Ч- ч-что я говорил?
–Ты нес какую–то тарабарщину о грязи и пойманных в ловушку солдатах. – Прорицатель непонимающе смотрел на него. – Ты пытался меня запугать?
Прорицатель поднял руки: –Я не помню, что я говорил….
– Не пытайся проделать это со мной! – прорычал Тулл. – За кого ты меня принимаешь – за суеверного дурака, который всему поверит?
– Если я обидел тебя, извини, – запинаясь, пробормотал прорицатель. – Я не могу вспомнить ни слова из того, что я сказал. Пусть Исида и Великая Матерь поразят меня, если я лгу.
«Если этот человек притворяется, то у него неплохо получается», – подумал Тулл, отпуская его. Он снова вгляделся в лицо прорицателя, но не увидел на нем и следа вины. Впервые страх мурашками пробежал по спине Тулла. Возможно ли, что прорицателю было послано видение одной из богинь? «Не будь глупцом, – сказал он себе. – Этот человек сошел с ума, или его мозги были изъедены лихорадкой». – Пошел вон! – рявкнул он.
Обмякший прорицатель не протестовал; он просто отвернулся, и теперь еще виднее стали его жалкая фигура, тощие руки и костлявые ноги. Тулл почувствовал угрызения совести. Быстро порывшись в кошельке, он достал сестерций: – Постой! Подойди сюда! – позвал он. – Купи себе немного еды.
–Да пребудет с тобой благословение богинь! – воскликнул прорицатель, хватая монету. – Не обращай внимания на мой бред. Они ничего не значат, совсем ничего.
Скрывая свое беспокойство, так как на них смотрели люди, – Тулл выдавил из себя сердечный смех: – Мне не нужно, чтобы ты мне это говорил. А теперь отвали, пока я не забрал свои деньги обратно.
Несколько часов спустя, когда его подношение Исиде было принято, и по дороге обратно с ним ничего не произошло, Тулл лежал в постели, не в силах заснуть. Слова прорицателя перекатывались у него в голове, как камни в тыквенной погремушке музыканта, их бесконечный шум то тревожил, то раздражал его. За эти годы он слышал много неприятных пророчеств – некоторые были направлены на других, некоторые на него, – но никогда раньше он не был так взволнован.
То ли вино, которое он выпил, вывело его из себя, сказал себе Тулл, то ли запоздалый шок, вызванный его почти паническим бегством в переулке. Странный воздух в храме тоже мог оказать на него влияние. А может быть, это были все три компонента. Какова бы ни была причина, прорицатель нес чепуху. Тулл не мог вспомнить ни одной живой души, которой когда-либо давали надежное пророчество, по крайней мере, такое за которое не платили монетой.
Эта уверенность тоже не помогла ему заснуть.