Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении
Шрифт:
Многим людям, чувствующим призвание к монашеской жизни и не связанным семейными обязанностями, преосвященный Феофан советует поступать в монастырь, где легче можно достигнуть нравственного совершенства.
От поступивших в монастырь он требует уже полного отрешения от мира и ревностного исполнения иноческих обязанностей. В одном из своих писем по этому поводу он пишет: «Желание поступить в монастырь есть доброе желание; только, идя в монастырь, полагай с сердцем завет: всю душу свою единому Господу предать, все земные желания и надежды отбросивши. На дело Божие надо предать себя до смерти, то есть хоть умереть, а не отступать от доброго» [132, с. 38].
Монастырь для инока, по словам Вышенского затворника, является школой, научающей последователя Христа внутреннему духовному деланию и законам духовной жизни. «О Вас кто-то меня спрашивал, и я,
Как вести иноческую жизнь и достигать спасения — об этом богомудрый архипастырь дает в своих письмах множество обстоятельных советов и наставлений. «Монастырские порядки, — пишет он саровскому послушнику Александру, — все исполняй добросовестно, почитая всякое дело, которое предлежит тебе делать по сим порядкам, как бы лично тебе посланным от Самого Бога, и труд дел монастырских посвящай Господу, как бы Он Сам стоял пред тобою и смотрел на тебя» [133, с. 55]. И далее он обстоятельно говорит о молитве, богомыслии, церковном богослужении, чтении святых книг и о других иноческих подвигах и занятиях [133, с. 55–58].
Были случаи, когда под влиянием переписки со святителем и его сочинений люди посвящали себя на служение Богу в иноческом чине. «Несказанную радость доставило мне последнее Ваше письмо. Итак, окончательно решаетесь жизнь свою посвятить на служение Господу, не сплетаясь житейским бытом. Да приимет Господь милостиво жертву сию и да благословит доброе начало Ваше! Изрекли пред Господом, держите же его, и отселе так сложитесь в мыслях своих, что Вы уже отрезанная от миру» [82, с. 256].
Но святитель Феофан не отрицает и жизнь в миру. Он благословляет и семейную, и общественную жизнь, полагая, что человек на всяком месте может достигнуть спасения, и побуждает всех, с кем имеет дело, свято исполнять свои семейные и общественные обязанности, следуя во всем Божественным заповедям. «Спастись везде можно, и спасение — не от места и не от внешней обстановки, а от внутреннего настроения. Нужно только блюстись и хранить себя в известном чине жизни, пребывая в памяти о Боге и смерти и держа в душе всегда сокрушенное и смиренное чувство. С таким настроением и в монастыре и без монастыря спасетесь» [134, с. 8–9].
Епископ Феофан очень заботился о людях семейных и давал им ценные советы и наставления. «Мне очень желательно знать, как тебе живется. Мне утешительно знать, что ты счастлив. Берегите с женою взаимно свою любовь. В этом — источник счастливой семейной жизни. Но надо блюсти его, чтобы не засорился» [132, с. 170].
Письма преосвященного Феофана полны любовью ко всем людям. Он проявлял свою пастырскую заботливость о пожилых людях, воспитывая у молодого поколения уважение и почитание их. «Бабушка немножко болела. Ну, — бабушка — победоносное слово. Для внучек нет теплее места, как у бабушек, нет и для бабушек дороже лиц, как хорошие внучки. И за это надо Бога благодарить. А Вы чаще утешайте бабушку и внимательнее слушайте, что она говорит. У стариц — мудрость, опытами и трудами жизни приобретенная. И они часто невзначай, в простых фразах, высказывают такие мудрые уроки, которых и в книгах поискать — не найдешь» [82, с. 4].
Часто архипастырь разрешал различные затруднительные вопросы в жизни людей, с которыми он переписывался. «Вам представляется Иерусалим покойным местом. Нет, он более шумен и мало удобств дает по делу спасения. Туда надо явиться с крепким духом. Господь же не ближе к тем, кои в Иерусалиме, чем к тем, кои в Пензе» [139, с. 47].
Письма святителя–затворника отличаются остроумием, в них есть место и добродушному юмору. Вот, например, как он пишет Митрофану Корякину о муках его влюбленного сына Льва (офицера): «Лев влюбился, любовь оказалась безнадежною, и он мучится. Ну, уж, Лев!! Другим командует — направо! — а сам налево тянется. Себе бы скомандовал: направо… и марш–марш…» [132, с. 259]. Но особенно епископ Феофан проявлял себя как советник и утешитель в моменты тяжких испытаний и искушений своих духовных чад. «Зачем Вы считаете себя подстреленною птицею? Вас Господь посадил в золотую клетку (нужды и лишения), и всячески
Своей сестре, переносившей перед приближающейся кончиной земной своей жизни разные искушения, любвеобильный архипастырь дал следующее напутствие: «Господь да благословит исход твой и путь твой по твоем исходе. Ведь ты не умрешь. Тело твое умрет, а ты перейдешь в другой мир, живая, себя помнящая и весь окружающий мир узнающая. Там встретят тебя батюшка и матушка, братья и сестры. Поклонись им и наши им передай приветы, — и проси попещись о нас. Тебя окружат твои дети — с своими радостными приветами. Там лучше тебе будет, чем здесь. Так не ужасайся, видя приближающуюся смерть. Она для тебя дверь в лучшую жизнь. Ангел–хранитель твой примет душу твою и поведет ее путями, какими Бог повелит. Грехи будут приходить. Кайся во всех. И будь крепкой веры, что Господь и Спаситель все грехи кающихся грешников изглаждает. Изглажены и твои грехи, когда покаялась. Эту веру поживее восставь в себе и пребудь с нею неразлучно. Даруй же, Господи, тебе мирный исход! День–другой: и мы с тобою скоро свидимся. Потому не тужи об остающихся!» [132, с. 182].
Своими письмами преосвященный Феофан многих спас от духовной смерти, многих возродил к новой жизни, многих направил на путь истины и всем указал действительные средства к нравственному усовершенствованию.
В этом отношении очень характерно, что если кто хоть раз обратился со своею нравственной нуждой к подвижнику, тот уже никогда не оставлял наставника и рекомендовал его другим. Один опытный педагог, сам начальник и руководитель целого учебного заведения, неоднократно обращавшийся к святителю со своими житейскими скорбями, пишет: «В это время (после потери детей) измученный житейским горем и недоумением, — я — немощный — ринулся со своею глубокою скорбною докукою, которой и забыть не могу, к сильным людям — людям веры Христовой, и, во–первых, к святителю Феофану. Епископ Феофан в то время уже был вне мира, в затворе, но он хорошо знал лютую скорбь житейскую и не замедлил мне ответить святительским утешительным словом. Скорби житейские и потом, по воле Божией, не оставляли меня, и я всегда обращался за утешением к епископу Феофану. То была потреба измученной души моей. Письма ко мне святителя представляют высокий учительный интерес для всякого страждущего и обремененного христианина» [188, с. 872].
Борьба с сектантством и расколом
Живя в Вышенской пустыни, святитель Феофан зорко следил за состоянием секстантства и раскола в России. Он откликался из своего затвора на церковные события, высказывал свои мысли и суждения, давал различные наставления и советы.
В это время появилось рационалистическое учение пашковцев, последователей Редстока. Владыка проявлял большое беспокойство по поводу появления этой ереси. 21 апреля 1879 года он писал в Киев протоиерею Николаю Флоринскому: «Господи, помилуй нас!
До чего мы дожили? В Питере гласно и явно образуется сектантская община — редстоковщина. Это что-то похожее на молоканство — только иноземное и дворянское. Вот и знайте. Священников, вишь, и видеть не хотят, а не только слышать и следовать им. О сем подобает подумать. В Питере есть молодцы из иереев, которых совестно слушать, но есть и образцовые иереи. И всюду так. Увы и ах» [133, с. 18].
Святитель Феофан собирает сведения об этом учении. 3 марта 1880 года он писал в Петербург к О. С. Бурачку: «Есть там какой-то Пашков — ученик Редстока и распространитель его ереси. Вот мне и пришло на мысль просить кого-либо из Ваших сыновей, чтобы разведали. Сделать это удобно. В доме Пашкова, кажется в воскресение вечером, бывают так называемые чтения, где он, читая Евангелие или еще что, разглагольствует в духе своего мудрования. Вход туда всем открыт, и забрались бы туда кавалеры для рекогносцировки. Так вот моя просьба! Все услышанное — прийти домой и записать, — а потом на Вышу прислать, а Выша будет книжки писать или брошюрки, по услышанному. Мне думается, что задача сия очень не мудрена, а многополезна» [140, с. 114–115].