Святитель Игнатий – Богоносец Российский

Пузик монахиня Игнатия

Вся жизнь Святителя была подвигом. Но это было страдание любви. Любви к Богу. Было это страдание огнем любви к Богу. Сам он сказал об этом в одном из своих писем: «Блаженно сердце, сладостно и нестерпимо страждущее любовью к Богу». Страдание этого блаженного сердца – страдание самого святителя Игнатия. Оно же – и огонь любви, огонь святости, возжженный в его душе с первых лет жизни. Сердце это – сердце нового Богоносца, воссиявшего в земле Русской.

Детство, юность и первые годы монашеского искуса

В исследовании жизни каждого человека помимо изучения внешних факторов имеет значение и выявление внутренних причин формирования личности. В жизни подвижника, идущего путем Христовых заповедей, преимущественную цену имеет поиск внутренних периодов, возникающих и соделывающих его сосудом Живаго Бога. В писаниях самого святителя Игнатия можно найти много указаний на то,

как сам он рассматривал свое бытие. В своем «Плаче» он дает трактовку отдельных периодов своей жизни, весьма отличную от оценки ее его многочисленными биографами.

Будущей Святитель происходил из старинного рода российских дворян Бренко. Его рождение и детство, излагаемое жизнеописателями как исключительно славное, самому епископу-подвижнику представляется печальным и достойным плача. «Детство мое было преисполнено скорбей», – пишет Святитель в строках своего «Плача» [7] . И дополняет: «Здесь вижу руку Твою, Боже мой!» [8] . Именно эту мысль взял игумен Марк (Лозинский) как эпиграф для первой главы своего исчерпывающего обширного произведения, посвященного жизни и творениям Святителя [9] .

7

Игнатий Брянчанинов, епископ. Плач мой // Сочинения… Т. 1. С. 552–570. – Ред.

8

Там же. С. 555.

9

См.: Марк (Лозинский), иеромонах. Духовная жизнь мирянина и монаха… Ч. 1. С. 2 (второй пагинации). – М. И.

Епископ Игнатий родился 5 февраля 1807 года в имении родителей – селе Покровском Вологодской губернии и был наречен в святом крещении Димитрием в честь местночтимого угодника Божия преподобного Димитрия Прилуцкого, память которого празднуется Русской Православной Церковью 11 февраля. В семье родителей, светски образованных и достойных людей, Димитрий был старшим из детей и с детства отличался благородством характера, внимательностью и любовью к младшим братьям и сестрам и одновременно сосредоточенностью. Его не увлекали детские игры и шалости, дух его влекся скорее к уединению. Он любил тишину аллей своего парка и особенно лесов, окружавших родной дом. Привлекало его и богослужение, совершаемое в храме их имения.

Воспитание детей было суровым. Отец ставил своей целью дать детям полноценное по тому времени образование с тем, чтобы его сыновья, и особенно его первенец, имели широкие возможности сделать карьеру при дворе императора. Мать во всем подчинялась отцу, поэтому не она становится пристанищем для сына. Выходом для переживаний детской, а потом и отроческой души Димитрия становится молитва, и сам он, созерцая свою жизнь, видит в этом непостижимое действие Промысла Божия. «Я не имел кому открыть моего сердца: начал изливать его пред Богом моим, – пишет Преосвященный, вспоминая детство, – начал читать Евангелие и жития святых Твоих. <…> Мысль, часто парившая к Богу молитвою и чтением, начала мало-помалу приносить мир и спокойствие в душу мою» [10] .

10

Игнатий Брянчанинов, епископ. Плач мой // Сочинения… Т. 1. С. 555.

Так строгость воспитания и суровость семьи становятся волею Божиею, святым Его Промыслом поводом для призвания отрока Димитрия к незримой духовной жизни и молитве, становятся условием его избранничества. Молитве и уединению отрока много способствовала тишина окружающей его природы, сени лесов, где находила, осязала себя его юная душа. Димитрий на всю жизнь полюбил природу Божию, лоно любви Божией, и именно здесь, среди молчания леса, формировалось его поэтическое дарование, которое позднее с таким изобилием излилось в строках его произведений.

Рука Божия была на отроке, как сам он пишет об этом, вспоминая свои юные годы, и в результате, по его собственному свидетельству, тишина пришла в его душу. «Когда я был пятнадцатилетним юношею, – продолжает преосвященный Игнатий, – несказанная тишина возвеяла в уме и сердце моем. Но я не понимал ее, я полагал, что это – обыкновенное состояние всех человеков» [11] . Веяние же этой тишины, смеем сказать, было веянием в душе юноши Святаго Духа Божия, действие Которого не смел он себе присвоить.

11

Там же.

Чтение

Евангелия и житий святых, которые производили на юношу «чудное впечатление» [12] , взращивали и укрепляли его дух, почему в душе Димитрия к этому времени складывается твердое убеждение – оставить мир и уйти в монастырь. Впервые об этом он решается откровенно сказать отцу, когда тот везет его в столицу для поступления в Инженерное училище. Однако отец не придает никакого значения словам сына и юный Брянчанинов блистательно сдает вступительные экзамены и первым из 130 человек поступает сразу во второй кондукторский класс Инженерного училища (впоследствии – Николаевской Инженерной академии).

12

Там же.

«Таким [с “возвеянием тишины в уме и сердце”.– М.И.] вступил я в военную и вместе ученую службу, – говорит о себе далее святитель Игнатий, – не по своему избранию и желанию. Тогда я не смел, не умел желать ничего: потому что не нашел еще Истины, еще не увидел Ее ясно…» [13] . Тогда, среди усердных в течение двух лет занятий науками, в сердце его возрастает «какая-то страшная пустота, явился голод, явилась тоска невыносимая – по Боге» [14] ,– пишет он. В своей духовно-поэтической автобиографии, в строках «Плача» так вспоминает Святитель эти годы своего учения в столице: «Вспоминаю: иду по улицам Петербурга в мундире юнкера, и слезы градом льются из очей!..» [15] . Тогда-то молитва просится в душу юноши, и он проводит в молитве частые ночи, как о том свидетельствуют его биографы. Молитва творится у него в душе самодейственно. С вечера, легши в постель, юноша, приподняв от подушки голову, начинал читать молитву и так, не меняя положения, не прекращая молитвы, вставал утром «идти на службу, в классы» [16] .

13

Там же.

14

Там же.

15

Там же.

16

Жизнеописание епископа Игнатия Брянчанинова // Игнатий Брянчанинов, епископ. Сочинения… Т. 1. С. 14.

Все эти проявления пробуждающейся духовной жизни, которая началась и оформилась уже в отрочестве Святителя, как думают о том некоторые его биографы, есть признак подлинной жажды Живаго Бога [17] . В этих же слезах и в этой целонощной молитве юного подвижника есть и знак избранничества Божия, есть проявление воли Божией, идущей навстречу ищущей юной душе, есть ее избрание, есть печать святости.

Юный Брянчанинов обращается к различным отраслям наук, которые изучает, но они не дают ему должного ответа. Он отвращается от религиозных течений, которые развиты в это время в столице, но не имеют своего основания в учении Церкви, – и продолжает опять усердно молиться. В своей слезной постоянной молитве юноша обретает мысль: «изучить веру в источниках – в писаниях святых Отцов» [18] . И когда находится эта возможность, душа юного подвижника узнает покой. Эту мысль – искать спасения в писаниях святых угодников Божиих – святитель Игнатий уже позднее, в зрелые годы своей жизни называет «звездою путеводительницею» [19] . Последовательно он излагает здесь свои вдохновенные мысли о писаниях святых Отцов Православной Церкви. Среди высоких, часто возвышенных строк Святителя, кажется, нигде не удается найти более проникновенных, духовных и одновременно торжественно-радостных выражений, как в словах его о святоотеческих писаниях. И прежде всего душу его пленяет согласие их учения – «согласие чудное, величественное» [20] .

17

См.: Игнатий (Садковский), иеромонах. В поисках Живаго Бога. С. 8.

18

Игнатий Брянчанинов, епископ. Плач мой // Сочинения… Т. 1. С. 559–560.

19

Там же. С. 561.

20

Там же. С. 560.