Святитель Tихон Задонский и его учение о спасении
Шрифт:
Пожелав быть равным Богу, человек впал в грех гордости и, как следствие, потерял общение с Богом, благодать и бессмертие, был обречен на скорби и тяжелые болезни.
Грех нарушил целостность природы человека и лишил его сил к достижению его великого назначения.
2. Следствия грехопадения
Грех стал проявляться в природе человека сразу же после нарушения заповеди Божией. У прародителей появился стыд, который выражался в том, что они увидели самих себя нагими. И это было доказательством и свидетельством их внутреннего обнажения (2:100; срав. 2:158). Если до падения человек был увенчан Божественной славой, имел в себе бессмертие и был властелином своей природы, то после совершенного преступления
Изображая ужасное состояние человека после грехопадения, святой отец говорит, что человек "был свободен; но сделался пленником; был свят и чист, но сделался скверен и мерзок; был доброобразен и светел, но остался безобразен и темен; был храмом Святого Духа, но сделался жилищем нечистых духов" (4:154; срав. 4:217). Образ Божий, вложенный Творцом в человека, был зеркалом, отражающим Создателя; теперь же, после грехопадения, он затемнился и перестал быть господствующим в душе человека. Падший человек, по мысли святителя, хотя и жив телом, но душой уже мертв (2:129). После падения в душу вошла злоба и всякая нечистота, издающая отвратительное зловоние (2:113) и оскверняющая "красоту образа Божия", и человек стал "безобразным и несмысленым, как скот" (5:53; срав. 4:154). В результате смерть стала царствовать над людьми (1:43).
Оказавшись в таком жалком состоянии, человек уже не мог своими силами возвратить утраченное райское блаженство. Без помощи Творца он внутренне все более и более растлевался, увеличивал между Богом и собою непроходимую бездну. Этим он навлекал на себя гнев Божий (в клятве и осуждении не столько звучит гнев Божий, сколько правда Божия, соединенная с бесконечной любовью и Его милосердием — А. И.), который, подобно темному мраку, покрыл собою всю вселенную. Да и что можно было ожидать человеку после этого, кроме клятвы и осуждения?! (3,432).
Бог начинает восприниматься грешным человеком уже не как Источник благости и полноты внутренней жизни, но как нечто отвлеченное и неродное. Греховное семя, всеянное в природу человека, быстро возрастает и становится не только средостением между Творцом и Его творением, но и поражает, подобно смертоносному яду, все естество человеческое. И как яд, попавший в организм человека, доставляет ему телесные мучения и страдания, так и греховный яд, сокрытый в душе, приносит ей страшное внутреннее терзание (4:140).
Кроме того, падение первого человека привнесло в его природу порчу, которая отразилась на всех свойствах и способностях души, нарушило гармонию, отравило и расстроило все существо. Извратились все познавательные силы и способности, утратилась ясность и проницательность ума. Таким образом, "зло неисцельно заразило душу со всеми ее силами" (3:134). В душе появился другой закон, противоборствующий закону ума. Ум человека, ранее входивший в общение с Богом, стал слеп, помрачился и уже не способен различать добра от зла (3:134; 4:272).
Одновременно с помрачением ума не осталось в чистом состоянии и сердце человека, которое вместо любви к Богу как Источнику жизни стало источать всякое зло; оно уклонилось от Создателя, замышляя "не иное что…, как только противное воле Божией" (3:134). Утратив первозданную чистоту, оно начало выращивать в себе "посеянное семя змиино: гордость, высокоумие, безмерное самолюбие, бесчинное похотение, тщеславие, неведение Бога и о Нем нерадение, ненависть, зависть, гнев, нечистоту…" (2:112; 4:136). В нем появились нечистые пожелания и греховные влечения, и от него, "как от источника смердящего, едина только злая воня исходит" (4:136). Растлившись в своем существе, сердце стало подобно земле, не имеющей живительной влаги. На ней хотя и сеются семена, но они остаются бесплодными и даже погибают (2:47). Развивая мысль о поврежденности и огрубении сердца человека, Задонский архипастырь говорит, что оно стало жестоким, как железо,
Немалый вред грех причинил и воле человека. Вместо стремления к чистоте, праведности и невинности в ней появились противоположные желания, влекущие ее в сторону зла и произвола. Прежде всего она подчинилась различным чувственным побуждениям, что, в свою очередь, способствовало все большему уклонению от спасительного пути к пагубному злу (3:134). Действуя в таком направлении, воля человека постепенно ослабевала, так что у него уже не хватало решимости искренно раскаяться, а это еще более удаляло человека от Бога. "Чем более грехов и беззаконий творит (человек. — А. И.) и в нераскаянии пребывает, тем более отходит и удаляется от Него (Бога. — А. И.)…не лицем, но сердцем… не ногами, но волею, не пременением места, но пременением нравов злых" (2:215).
Существенный отпечаток наложил грех на свободу человека. Если до грехопадения человек с радостью и охотно служил Творцу и постоянно желал быть в тесном единении с Ним, то после преступления он утратил это и потерял, как выражается святитель, свое "царское духовное благородие" (3:169). Человек полностью лишился непосредственного общения с Источником благости, удалился "на страну далече", окончательно прекратил всякое взаимодействие с Господом, тем самым лишив себя "милости Божией и благодати, которою его почтил Бог в создании" (3:124).
Кроме всего сказанного, первородный грех внес в существо человека полную дисгармонию. Он затмил в человеке око богоданного закона — совесть. Если до грехопадения она была в человеке непогрешимой (4:81), голосом Божиим (4:82), верным свидетелем (2:45), то теперь совесть изменилась в худшую сторону. Она стала подобной закопченному зеркалу и не отражает в себе истины. "Человек (уже) в ней не усматривает пороков… и так весь замаран, как эфиоп, ходит и от греха в грех… падает… Не видит таковой скверны и мерзости своея" (2:42). И это в основном происходит по той причине, что совесть стала злой и усыпленной (5:215).
Следовательно, первородный грех и происшедшие от него последствия пагубным образом отразились на всей сущности человеческого естества. Грех прервал те нити, которые соединяли человека с Богом, и заставил его служить страстям, а в их лице — и самому диаволу. Вот почему святой отец говорит, что человек стал "свирепый… жестокий и неукротимый, и на службу Господу, своему Богу весьма неугоден" (2:107).
При таком изменении духовных сил человеку уже не было никакой возможности оставаться в своем первобытном состоянии. К тому же греховное извращение человеческого духа привело к полному разладу телесного состава и тем самым нарушило правильное его развитие. До грехопадения душа полностью господствовала над телом; теперь же тело вышло из повиновения и, устремляясь к греховным пожеланиям, взяло перевес над духом. В свою очередь телесный состав человека, как "скудельничий сосуд" души, подпал всякого рода болезням, страданиям и физической смерти. Вот почему после такого ужасного искажения образа Божия у наших прародителей уже не оставалось ни малейшей надежды на дальнейшее пребывание в раю. Это благодатное обиталище, а вместе и древо жизни становится уже недоступным и закрытым для них. Человек изгоняется из прекрасного рая "в юдоль… плачевную, в поте лица… искать хлеб себе" (1:42), осуждается "на труды, скорби, беды и напасти" (3:297) и, более того, обрекается на смерть и вечное мучение (1:22). Такое состояние совершеннейшего из созданий Божиих, подвергшегося губительному воздействию греха, вызывает сердечное сокрушение святителя: "О создание Божие высокопочтенное…образом Божиим и подобием удобренное, в какую подлость и гнусность впало! Где твоя первозданная доброта и благолепие? Где твоя святость, чистота, правда и непорочность? Где твой Божественный свет, который душу и разум твой просвещал? Где твое блаженство богоподобное, которое Создатель твой вначале тебе даровал? Все твое отошло от тебя" (4:154). Грех, содеянный человеком, не только затворил собой небо и рай, но и отверз ад с его вечным мучением (4:273).