Святое дело
Шрифт:
Потом были все те же склады с перепревшим комбикормом, шесть часов беспрерывного и очень тщательного досмотра окрестностей, матюги, ненужные вопросы и снова матюги, а потом даже священник был вынужден признать: это пустышка. Да, Чичер здесь был и, судя по словам одного из его людей, даже принимал какой-то неведомый «груз», но теперь на складах пусто, на близлежащей свалке сельхозтехники пусто, и вообще во всех окрестностях пусто.
– Ну что, батюшка, еще какие-нибудь поручения будут? – не без издевки поинтересовался взопревший и насквозь провонявший
Священник печально покачал головой.
– Тогда мы поехали, – хмыкнул председатель и повернулся к своим ребятам. – Поехали, мужики!
Парни, все два десятка, забрались в машины, и вскоре машины, подняв тучу пыли, скрылись за ближайшей рощей, а священник остался один. Медленно садилось за горизонт огненно-красное солнце, свиристели птахи, пахло комбикормом и навозом...
Отец Василий встрепенулся. Затем улыбнулся своим воспоминаниям и, пройдя метров пятнадцать по жесткой пыльной стерне, подошел к месту его исторического сражения с Чичером. Яма с навозом была здесь же, никуда не делась, вот только воняла еще омерзительнее, наверное, от пережитого вторжения незваных «купальщиков».
Отец Василий осторожно наклонился над ней и вдруг заметил нечто чужеродное, что-то такое, чего здесь быть не должно. Он наклонился ниже, затем отошел в сторонку, поискал глазами, нашел и поднял с земли обрывок алюминиевого провода, скрутил на конце что-то вроде сачка и с омерзением принялся выуживать чужеродный предмет.
Ему это удалось со второй попытки. Священник аккуратно уложил предмет подальше от ямы, отбросил ставший ненужным сачок и наклонился. Это была небольшая записная книжка в пластиковой обложке.
«Потому и всплыла!» – догадался отец Василий.
Он поднял ее двумя пальцами, отнес к примеченному ранее овражку и, осторожно спустившись вниз, нашел приемлемую лужу и, легонько ополоснув находку, раскрыл.
Это было то, что надо. Вся записная книжка была исписана и представляла собой богатейшую базу данных. Фамилии, телефоны, схемы... В том, что книжка принадлежит Чичеру, отец Василий не сомневался ни секунды: предположить, что все это накорябал толстыми, негнущимися от тяжелой работы и черными от мазута пальцами местный механизатор, он бы не рискнул – слишком отважное и нестандартное вышло бы предположение.
Отец Василий перевернул несколько листков и вдруг понял, что узнает место, обозначенное на схеме. Это был мосток через речку Студенку, совсем недалеко от его дома. Все правильно, вот овраг, вот пустырь, вот его собственный дом, а вот и мосток. И прямо на схематическом изображении мостка стоял небольшой жирный крест.
– Интересно, – пробормотал священник и, держа книжку двумя пальцами, аккуратно выбрался из оврага и побрел к машине. Впервые за много дней в его руках оказалось что-то конкретное.
Он домчался до города на скорости шестьдесят пять километров в час. На большей он просто боялся за машину – так начинало трясти. Чтобы не терять времени,
Здесь уже было совершенно темно. Отец Василий подождал, когда глаза привыкнут к этому уровню освещенности, и принялся ощупывать все, что попадалось под руку, и почти сразу наткнулся на что-то, чему под мостом делать было нечего и что он, честно говоря, и боялся обнаружить. Это были стандартные заводские упаковки тринитротолуола.
То, что это ТНТ, священник понял сразу, хотя и были они завернуты в целлофан. Размер, вес – все было абсолютно идентично. И тогда он выполз наружу, перемежая бег с ходьбой, добрался до дома и позвонил в ФСБ. Прямо Карташову.
– Нашел, – выдохнул он, как только подполковника позвали к телефону.
– «Машинку»? – обомлел подполковник.
– Не знаю, «машинка» это или нет, но на ТНТ похоже. Уж поверьте, я этого добра на своем веку перевидел – в страшном сне не приснится.
– Много? – взял себя в руки чекист.
– Килограммов тридцать. Половину области можно по ветру пустить.
– Вы у себя дома? – с некоторой задержкой спросил Карташов. – Ждите на месте. Выезжаем.
»Груз» достали быстро и без лишнего шума. Под мосток забрались два юрких спеца с фонариками, убедились, что доступ свободный, ничего не заминировано, и вообще, что это только склад для хранения, а не объект для теракта, и в считанные минуты вытащили все, что там было.
– Так вот зачем ему деньги были нужны... – пробормотал Карташов.
– Извините? – не понял священник.
– Да нет, я так, ничего... – пришел в себя подполковник. – Давайте-ка мы с вами подписочку оформим о неразглашении... И идите занимайтесь своими делами.
И только в этот миг священник понял, что в очередной раз сорвал вечернюю службу. Это уже становилось дурной традицией. Он безропотно, прямо в машине у Карташова, подписал все необходимые бумаги и вдруг вспомнил, что забыл еще кое-что, кроме вечерней службы.
– Подождите, – улыбнулся он Карташову. – Это не главное. Главное – вот, – и вытащил из кармана упакованную в три слоя и все равно воняющую навозом записную книжку.
Подполковник побледнел, выхватил нежданно-негаданно свалившееся на него сокровище из рук попа и впился в книжку взглядом.
– Ну, вот и все! – яростно прошептал он. – Все! Вы понимаете? Все!
– Искренне на это надеюсь, – вежливо улыбнулся чекисту поп и вышел из машины. Он сделал все, что мог. И даже чуть больше.
Ночь была чудовищной. Сначала священник позвонил Косте и убедился, что с Ольгой все в порядке. Затем он подогрел стоящий в холодильнике третий день борщ. Поел. Принял душ. Лег. Не спалось.