Святополк II. Своя кровь

Романова Галина Львовна

Деятельная натура Владимира Мономаха требовала выхода. Едва отшумело половодье и реки вернулись в свои берега, он, меняя заводных коней, прискакал в Киев, остановившись в старом Всеволодовом тереме, где живал еще его отец, и в тот же день пришел к Святополку в палаты.

Тот был с наложницей Любавой. Бывшая холопка, несмотря на законную княгиню, осталась при князе и вела его дом, пользуясь княжьими милостями. Она еще не растеряла былой красоты - статная, сильная женщина, стройная, с красивыми синими глазами, важно проплыла мимо Владимира Мономаха, когда он входил в горницу.

Князь проводил ее неодобрительным

взглядом - сам он кроме жены Гиты других женщин возле себя не держал и сейчас не взял ее с собой только потому, что знал - княгиня не утерпит и, если он задержится в Киеве, сама велит заложить возок и отправится следом.

–  Брат, что это ты творишь?
– негромко вопросил он, когда за женщиной закрылась дверь и они остались одни.

–  Не учи меня, князь-брат, - отрезал Святополк.
– Люблю я ее.

–  А жена? У тебя молодая жена, с нею как же?

–  Ирина?
– поморщился Святополк.
– Тело у нее молодое, нежное, нрав смирен. Она ковром готова расстелиться, а внутри все пусто и холодно. Не лежит к ней у меня душа, да и она - чую - мне не рада… Отправил бы я ее куда подальше, да отец ее силен покамест!

Владимир понял, что настала пора для его дел. Великий князь с половцами обязан поддерживать мир, но после того как русские полки выходили в степь, о мире не может быть и речи.

Любава вошла опять, кивнула князьям и хлопнула в ладоши. За нею вступило несколько холопов, внесли чары, хмельной мед, пряники на заедку, благо Петров пост еще не наступил. Споро и молча накрыли на стол и ушли, оставив князей одних.

–  А уговор наш помнишь?
– спросил Владимир, сам наливая в чару мед. Святополк тоже плеснул себе, но лишь пригубил.
– Ворога внешнего мы приструнили - надобно внутренним заняться, кто, аки змея подколодная, сидит за нашими спинами и только и ждет мига, чтобы побольнее ударить в самое сердце!

Владимир умел и любил красно говорить. Он еще не кончил речь, как Святополк уже обо всем догадался:

–  Олег Черниговский?

–  Он самый. Мне от верных людей известно, что еще зимой он тайно принял у себя… ведаешь ли, кого? Сына самого Итларя! Когда твой Славята с моими торками резал их стан, вызволяя моего сына Святослава, малой дружине по ночной поре удалось уйти. Итларевич был с ними. А теперь мне доносят, что живет он на Олеговом дворе как друг и половцы уцелевшие с ними. И поговаривают, что Олег посылает их куда-то с поручениями. А куда могут скакать половцы, как не в свою степь?

Святополк резко поставил чашу на стол:

–  Олег на нас половцев навести задумал?

–  По крайности, на Переяславль - там ведь его отец был убит! Сам Олег, овдовев, половчанку за себя взял. Ежели призовет своего тестя опять, трудно будет с ним совладать!

Это было серьезное дело. Святополк задумался. Конечно, мстить Итларевич - если то был он - решит Переяславлю. Пострадает именно Мономах, а его не грех пощипать: уж больно вознесся Всеволодович! Но как дознаются, что его, Святополков, боярин нарочно из Киева приезжал и великий князь причастен к убийству половецких послов? Тут и Тугоркан не поможет - придут степняки всей ордой на Русь, сметут Киев с лица земли, пожгут и пограбят все на своем пути, князей кого убьют, кого в полон сволокут, а Олег Святославич сядет на Киевский стол. Но ведь он изгой! Братья Изяслав и Всеволод Ярославичи порешили,

что его отец Святослав не по чину занимал великий стол!.. Да, Олег будет мстить им обоим за дела отцов. Надо было что-то делать…

Владимир внимательно следил за игрой мыслей на челе великого князя. Он-то давно все решил и, выждав, пока Святополк поднимет на него взгляд, сказал:

–  Рассорить надо Олега с половцами, пока не поздно.

–  Хотели уж его в степь вести - и что?
– нахмурился Святополк.

–  А то, что не пошел он, нам теперь на руку. За то, что не послушался тебя, великого князя, его можно судить и лишить Черниговского стола. Но сперва следует забрать у него Итларевича - коли поганые проведают, что Олег отдал ханского сына нам, они не станут его слушаться и отпадут от него. А ты пошлешь послов к Тугоркану: как тесть, он должен будет тебе помочь и склонить ханов в нужную сторону.

–  Добро, - кивнул Святополк.
– Пошлю человека в Чернигов!

–  А я накажу, что ему передать Олегу, - добавил Владимир.

На другой день в Чернигов ушел гонец, неся кроме зашитого в шапку письма от великого князя и словесный наказ лично от Владимира Мономаха. Если Святополк лишь отчитывал Олега за непослушание и корил за то, что, будучи молодшим князем, он тем не менее мнит себя сильным и смеет вести дела за спиной Киева, когда даже Владимир Мономах то и дело советуется с ним, Святополком, когда и как идти в поход да что делать в мирное время, то послание самого Мономаха было короче и яснее: «Ты не ходил с нами на поганых, которые губят Русскую землю, а у тебя есть Итларевич: либо убей его, либо нам дай. Это есть враг наш и нашей земли. А не выдашь его - сам врагом будешь».

Гонец родом был из Чернигова, поэтому до княжеских палат добрался быстро и легко. Олег был занят - сидел с младшим братом Ярославом, наставляя его. Юноша еще не имел своего удела, жил до сей поры у брата Давыда и теперь горел желанием проявить себя. В той же палате сидел и Итларевич - совсем еще отрок, не старше шестнадцати лет. Войдя, гонец сразу понял, кто этот смуглый темноволосый юноша, но, не дрогнув, отдал письмо Святополка и громким голосом отчеканил напутствие Мономаха. Олег взял письмо, взмахом руки отпустил гонца и погрузился в чтение.

–  Что решишь, коназ Ольбег?
– не выдержал Итларевич, когда Олег скомкал пергамент и поднес его к свече.
– Ты мене обещал!..

Олег внимательно смотрел, как тлеет пергамент, распространяя по горнице запах паленой кожи. Потом перевел взгляд на младшего брата, посмотрел на половчина. Он все понимал - что значит это письмо, что имел в виду Мономах. За несколькими словами стояла большая война, которую не выдержать Русской земле. Его отговаривали от нее, грозили бедствиями и карами, но не он первый начал, не ему и завершать.

–  Зови гонца, - кивнул он брату Ярославу и, когда гонец вошел, сказал, глядя на горящий пергамент: - Передай князю Владимиру, что Итларевич гость мне. Я с ним ролью ходил и гостя не выдам. А что до того, что я в поход не ходил - так я нездоров и сейчас еще хвораю и принужден своего брата меньшого вместо себя по Черниговской волости с доглядом посылать. Ступай!

Когда гонец ушел, две пары глаз обратились к Олегу.

–  Ты с великим князем поссорился!
– ахнул Ярослав.
– Подумай, брат, что теперь будет!