Святослав Рерих. Жизнь и творчество
Шрифт:
Для самого Николая Константиновича карельское уединение, несмотря на болезнь и вынужденное сидение на месте, проходило в накоплении новых сил и в интенсивной подготовке к предстоящим жизненным сражениям. По своей натуре он был воином и нимало не собирался оградить себя броней отшельничества. Также и своих сыновей он хотел видеть борцами, сражающимися за лучшее будущее человечества, а не «нищими духом» смиренниками. Родительским напутствием звучат строки из стихотворения Николая Константиновича, написанного им в Карелии:
Не беги от волны, милый мальчик.Побежишь – разобьет, опрокинет.Но к волне обернись, наклонисяИ прими ее твердой душою [53] .На острове Тулолансаари Н. К. Рерих создал аллегорическую повесть «Пламя» [54] ,
53
Цветы Мории / Рерих Н. К. Цветы Мории. Путь Благословения. Сердце Азии. С. 41.
54
Пламя / Рерих Н. К. Пути Благословения. New York-Paris-Riga-Harbin: Алатас, 1924.
Среди последних главное место отводилось Индии, посещение которой было давно задумано и отложено из-за войны. Культурное сближение народов Востока и России как в историческом прошлом, так в настоящем и будущем – было основной проблемой, занимавшей Рериха-ученого, мыслителя и общественного деятеля. Первая мировая война истощала себя, и давнее намерение поехать в Индию стало обретать реальные формы. В дневниковой записи Николая Константиновича от 26 октября 1917 года имеются строки: «Делаю земной поклон Учителям Индии. Они внесли в хаос нашей жизни истинное творчество и радость духа, и тишину рождающую. Во время крайней нужды Они подали нам Зов. Спокойный, убедительный, мудрый знанием» [55] . Встречаются также записи со ссылками на Тагора. Литературная аллегория «Пламя» заканчивается цитатой из священной для каждого индуса книги «Бхагавадгиты»: «Взирай лишь на дело, а не на плоды его. Да не будут побуждением твоим – плоды деятельности.
55
См.: Беликов П. Ф. Рерих (Опыт духовной биографии). С. 145; Беликов П. Ф. Рерих. М.: Молодая гвардия, 1972. (ЖЗЛ). С. 139.
Отказываясь от привязанности, оставаясь одинаково уравновешенным в успехе и в неудаче, совершай деяния в слиянии с Божественным» [56] .
Судя по некоторым картинам, литературным произведениям и отрывкам из дневника, мысль о том, что поездка в Индию не должна больше откладываться, окончательно созрела у Рериха в Карелии к концу 1918 года. Можно себе представить, с каким восторгом встречали юные Юрий и Святослав каждое слово о предстоящем путешествии. Напомним, что еще в Петрограде Юрий приступил к изучению восточных языков. Искусство народов Востока, история их культуры, их древняя философская мысль – были предметами, к которым Елена Ивановна и Николай Константинович систематически направляли внимание своих сыновей. Книги индийских писателей, поэтов, мыслителей чаще всего перекочевывали с полок старшего поколения Рерихов к младшему. При этом, как и всегда, родители заботились о том, чтобы мировоззрение их сыновей оставалось свободным от казуистических догм, а их нравственные опоры – независимыми от враждующих друг с другом «радетелей душ человеческих». Елена Ивановна впоследствии писала: «… Я всегда держалась довольно далеко от церкви и ее представителей именно из желания охранить в своих сыновьях уважение к своей религии до тех пор, пока сознание их достаточно окрепнет, и они уже вполне зрело смогут оценить все то прекрасное, что заключается в ней, и в то же время спокойно смотреть на отрицательные проявления ее ‹…›» [57] .
56
Пламя / Рерих Н. К. Цветы Мории. Пути Благословения. Сердце Азии. С. 89.
57
Письмо Е. И. Рерих В. К. Рериху от 6 июня 1935 г. / Рерих Е. И. Письма. Т. III. М.: МЦР, 2001. С. 303–304.
Так и в изучении восточной религиозной литературы решительно отвергалось все то, что могло бы сковать Юрия и Святослава путами ортодоксальных институтов индуизма, буддизма, поклонников Зороастра или Магомета, хотя в своем увлечении Востоком они углублялись во многие детали этих религиозных систем. Вера в людей и уважение к их убеждениям сопровождались у Юрия и Святослава полной свободой поиска, воспринятой ими с юности от родителей.
К концу 1918 года в здоровье Николая Константиновича наметилась тенденция к улучшению, и он, с удвоенной энергией, взялся за осуществление намеченных планов. Торопило его и то, что Юрию и Святославу необходимо было продолжать образование уже в том объеме, которого маленькая Сортавала обеспечить не могла. Поэтому сначала семья выехала в ближайший крупный финский город – Выборг. Оттуда Николай Константинович смог заняться проблемами устройства своих выставок. Открылась возможность показать их в столице Финляндии – Хельсинки – и в Швеции. Выставка в Стокгольме
После закрытия государственной границы между Финляндией и Советским Союзом сведения о Рерихе на его родину поступали очень скудно. Распространился даже слух о его гибели в… далекой Сибири. Осенью 1918 года известный советский поэт Николай Асеев, находившийся тогда на Дальнем Востоке, выступил со стихотворением, посвященным памяти якобы погибшего Н. К. Рериха. В стихотворении были строки:
Тому, кто шел на безымянный берег,В могилу клали: меч, копье и лук.Кто ж на щиты тебя поднимет, Рерих,Последний, может, рюриковский внук?‹…›Но верим мы: пройдут года, и ты, чейУпорный взор испепелял века,Восставишь старый, пламенный обычай -Ладью времен вернет твоя рука.Не нашим поколением, быть может,Грядущими исполнен будет он:Зажгут костер, тебя на щит возложатИ понесут весной на горный склон.Промчатся снова кругом лета, зимы…О юноши, взгляните же назад:Князь на костре горит неугасимо,И пламя, пламя плещется в глаза! [58]58
Беликов П. Ф. Рерих (Опыт духовной биографии). С. 149.
И вот через месяц после публикации стихотворения Н. Асеева пришло известие, что отнюдь не «на щите», а «со щитом» русский художник Николай Константинович Рерих продолжает свое шествие по лику земли с призывным знаменем Красоты и Человеческого Подвига. Его выставки в Хельсинки и Стокгольме, тогда оживленном центре европейской дипломатии, прошли с большим успехом. Рериха приглашали провести турне выставок по другим европейским странам. Однако Николая Константиновича больше всего устраивало предложение приехать в Лондон для участия в театральных постановках. Оно исходило от известного английского театрального деятеля Т. Бичама и прославившегося в Европе русского постановщика С. П. Дягилева.
Париж и Лондон в свое время с восторгом встречали рериховское художественное оформление русских спектаклей. Считаясь с тем, что разрешение на посещение Индии нужно было испросить у английских властей, Николай Константинович принял именно предложение Т. Бичама. Так весной 1919 года Рерихи распрощались с Финляндией и, через Скандинавию, направились к Британским берегам.
И вот, наконец, – Лондон – совершенно новый для юных Юрия и Святослава мир. Вообще-то жизнь большого города была им не в диковинку. Выросли они в Петербурге. Однако там был – дом, было все свое: привычный с детства уклад, родной язык, близкие люди. Здесь же все – не только чужое, но и чуждое, ко всему нужно было заново приспосабливаться.
Усвоенные в Карелии навыки регулярной сосредоточенной работы помогли Юрию и Святославу безболезненно совершить крутой переход от почти полного безлюдия к многолюдному круговороту жизни одного из самых больших городов мира. Семья Рериха всегда была «многоязычной», так что в отношении английского языка затруднений не создалось. Сложнее было с включением в английский «образ жизни», специфика которого сказывалась во многих мелочах. Впрочем, уступая мелочам быта, Рерихи никогда и нигде не уступали главному и не меняли трудовой режим своего жизненного уклада.
В Лондоне Николай Константинович сразу же приступил к исполнению театральных заказов и начал готовить персональную выставку. Открылась она в мае 1920 года в «Goupil Gallery». Выставка вызвала много новых предложений и заказов. Завязались обширные знакомства в научных и культурных кругах Великобритании. Началась подготовка к проведению научно-исследовательской работы в странах Азии.
Поселились Рерихи в доме № 25 по улице Квинсгэт-террас, около Гайд-парка, в красивом жилом районе Лондона – Кенингстоне. Здесь же находилась и студия Николая Константиновича, в которой вскоре его посетил Рабиндранат Тагор. В «Листах дневника» Рерих вспоминает: «Мечталось увидеть Тагора, и вот поэт самолично в моей мастерской на Квинсгэт-террас в Лондоне в 1920 году. Тагор услышал о русских картинах и захотел встретиться. А в это самое время писалась индусская серия – панно „Сны Востока“. Помню удивление поэта при виде такого совпадения. Помним, как прекрасно вошел он, и духовный облик его заставил затрепетать наши сердца» [59] .
59
Толстой и Тагор / Рерих Н. К. Листы дневника. Т. II. С. 90.