Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения
Шрифт:
Святослава стал разбирать смех. Он резко повернулся и вышел из комнаты.
Все рабы-славяне, коих в Итиле было великое множество, волею Святослава обрели свободу и возможность вернуться на родину. Всем бывшим рабам выдавалась добротная одежда и деньги на дорогу в отчие края. Кто-то из бывших славянских невольников пожелал вернуться на Русь вместе с войском Святослава. Но были среди них и такие, кто немедленно отправился в путь, прибиваясь к купеческим караванам, направлявшимся в земли славян.
В гареме кагана оказалась красивая молодая женщина из племени вятичей.
Верхуслава предстала перед Святославом, облаченная в одеяние, какие носят здешние женщины. На ней были широкие шаровары бледно-розового цвета, короткий, богато расшитый голубой кожух без рукавов плотно облегал ее стан, крепкий и гибкий. Наряд дополнялся широким алым поясом, длинные концы которого свисали спереди до колен. Светло-русые блестящие волосы Верхуславы были заплетены в длинную толстую косу. Ее пышная грудь с трудом умещалась под шелковой безрукавкой.
У дочери Земомысла было круглое румяное лицо с довольно широкими скулами, большие глаза, голубые, как незабудки, прямой нос и красиво очерченные уста. Все линии ее статной фигуры были подчеркнуты хазарским одеянием.
Верхуслава поприветствовала Святослава, по славянскому обычаю, поклоном. При этом от взора князя не укрылась белоснежная грудь молодой женщины, открывшаяся в разрезе безрукавки при наклоне вперед. Щеки Верхуславы порозовели еще больше, когда она заметила, куда направлен взгляд князя.
– Я виделся с твоим отцом перед походом на хазар, – заговорил Святослав, жестом приглашая Верхуславу присесть на скамью у окна. – Князь Земомысл показался мне мужем честным и благородным. Мы заключили с ним роту, что отныне вятичи будут платить дань мне, а не хазарам. Старейшины вятичей эту роту одобрили. Еще урядились мы с князем Земомыслом иметь общих друзей и врагов.
Святослав ненадолго умолк, заметив волнение на лице Верхуславы.
– Я могу вернуться в отчий дом? – проговорила она, не сводя с князя своих прекрасных глаз, вмиг наполнившихся слезами.
– Конечно, можешь, – с ободряющей улыбкой ответил Святослав. – То-то отец твой возрадуется!
Верхуслава закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Святослав смущенно прокашлялся и осторожно спросил:
– Сколько лет ты здесь мыкаешься, милая?
– Десятый год, – сквозь слезы ответила Верхуслава.
Чтобы унять эти бурные рыдания, Святослав подсел к Верхуславе и мягко обнял ее за плечи.
– Полно, горлица. Полно! – ласково промолвил князь. – Пришел конец твоим горестям и печалям. Домой поедешь! Соскучилась поди по отцу-матери?
Верхуслава обвила шею князя горячими руками, заплакав еще сильнее. Случившееся казалось ей чудом! Вот он – ее избавитель от постылой неволи! Дверные занавески бесшумно раздвинулись, между ними показалась голова Перегуда, глаза которого излучали сильнейшее любопытство. Святослав с молчаливым раздражением махнул на него рукой, мол, уйди, не до тебя сейчас! Голова Перегуда мигом исчезла.
Глава 8
Сфандра
Толпа
Погруженный в раздумье, Калокир шел по улице, которая тянулась вверх по склону холма. Киев, застроенный деревянными домами, казался послу большой деревней по сравнению с городами ромеев, выстроенными из камня. На вершине холма у ворот в бревенчатой стене Калокира задержала стража, но тут же пропустила, увидев в руке у грека кусочек бересты с княжеской печатью.
В ветвях дубов и вязов громко звенели птичьи трели; солнце понемногу скатывалось к горизонту. В княжеском тереме веяло запахом кваса и легким ароматом высушенных трав; пучки чабреца и полыни висели по углам, как обереги от злых сил.
В Вышгороде Калокир встретил знакомого арабского купца, который своими глазами видел войско русов на улицах Итиля. Араб взахлеб говорил о победах Святослава над хазарами и волжскими булгарами. Его восторги были вполне объяснимы. После долгой и упорной борьбы арабы так и не смогли сокрушить Хазарский каганат, который ныне трещал по швам под сокрушительными ударами славян.
Улеб встретил Калокира, снедаемый беспокойством, это было видно по его лицу. Он уже знал, что Калокир завтра поутру отплывает обратно в Царьград. Улеб сознавал, что эта внезапная спешка Калокира вызвана военными успехами Святослава на Волге. С этого Улеб и начал разговор с Калокиром.
– Поступки Святослава порой необъяснимы и непредсказуемы, – раздраженно молвил Улеб, не находя себе места. – Он любит держать всех вокруг в полном неведении относительно своих ближайших замыслов. Святослав часто повторяет, что главными его советниками являются боги, поскольку им все ведомо наперед. Никто не знает, что нашептывают Святославу жрецы, какие бредни вбивают ему в голову. У Святослава всегда от честолюбивых мыслей кружилась голова! Этот безумец способен на любое безрассудство!
– Может, ты плохо знаешь своего брата, князь? – проговорил Калокир, устало опускаясь на стул. – Может, Святослав не безумец, а хитрец и храбрец, каких поискать! Скажи честно, княже, у Святослава хватит сил и мужества разгромить державу хазар?
– Почем мне знать! – Улеб продолжал метаться по гриднице, как раненая птица. – У меня голова идет кругом! Бояре пристают ко мне с расспросами, родня Предславы покоя не дает, все спрашивают, что замыслил Святослав. Куда, к каким пределам ведет он полки? Но я-то ничего не знаю!.. – Улеб беспомощно разводил руками. – Я пребываю в таком же неведении, как и все вокруг.
Внезапно прозвучал решительный голос Сфандры, жены Улеба:
– А ты делай вид, что все свершенное Святославом на Волге для тебя ожидаемая весть. Пусть бояре и мужи градские полагают, что ты наперсник Святослава в помыслах его тайных. Тогда и почтения к тебе будет больше.