Святослав
Шрифт:
— Но мы ведь встретимся еще с тобою, князь? Правда, почему бы тебе не приехать в Константинополь?
— Князья киевские не раз уже посещали Константинополь, — процедил сквозь зубы Святослав. — Моя мать, княгиня Ольга, там тоже была и много о ваших чудесах рассказывала. Дивен Константинополь, хочу и я там побывать и буду. Но почему бы тебе, император, не побывать на Руси, в городе нашем Киеве? Ведь и о Киеве говорят немало, но никто из императоров римских не посетил его. Приезжай, император! Мы встречаем своих гостей
— С чем? — не понял Цимисхий.
— С хлебом, говорю, а порой и с солью.
— Добро! — промолвил император. — Приеду. — Он встал и продолжал стоя: — Император Никифор, — сказал он, — послал к тебе своим василиком Калокира. У меня есть сведения, что он в вашем стане…
— О император! Твой посол до конца служил Византии и шел с нами от Киева до последнего дня…
— Я хочу, чтобы ты его вернул…
— Я могу вернуть только его труп — сегодня ночью Калокир повесился,…
— Жаль, — закончил император. — Что ж, князь, я сказал тебе все, что хотел…
— А я поведал, что думал… '
Они вместе сошли на берег, приблизились к шатру, где стояли на столе корчаги с вином. Слуги кинулись разливать вино, проэдр Василий сам услужливо налил кубок Святославу.
Но князь, подойдя ближе к столу, сам взял большую корчагу с вином и налил доверху два кубка…
— Хочу пить на тя, — сказал он императору и первым поднял полный кубок.
— Спасибо! — хмуро ответил император. — И я выпью за тебя…
Они выпили кубки до дна.
Пили за императора и полководца.
Вскоре князь Святослав попрощался, спустился по круче к берегу и ступил в челн.
Гребцы высоко подняли весла, князь Святослав стал у кормила. Гребцы опустили весла в воду, князь круто повернул кормило, дал знак гребцам, и челн поплыл против быстрого течения. А над ним полетели с жалобными криками чайки.
Стоя у шатра, император Иоанн долго смотрел, как уплывает все дальше и дальше, борясь с течением, челн. Осторожно ступая по песку, к нему подошел проэдр Василий. Когда император обернулся, он увидел сердитое, перекошенное злостью лицо проэдра, его злые глаза,
— Хитер киевский князь! — прошипел проэдр. — Он не выпил вина из моего кубка…
Небрежным движением, будто случайно, он опрокинул со стола одну из корчаг, и красное вино струйкой потекло из нее, а кровавое пятно долго еще впитывалось в песок.
Это был не Буколеон, а поле битвы под Доростолом. Но постельничий, проэдр Василий, и здесь не покидал всю ночь своего императора. Он проследил, чтобы вовремя подали ужин и вино императору, и поужинал вместе с ним. Император выпил много, проэдр — ровно столько, чтобы внимательно слушать, а самому не сказать лишнего.
Постельничий Василий вышел из шатра и сел на скамью; он видел, как император погасил светильник, слышал, как он долго ворочался в постели, тяжело вздыхал, потом успокоился и, видимо, уснул.
В стане было
Однако Цимисхий не спал. Прошел, должно быть, час, и проэдр Василий услышал, как он поднялся со своего ложа, прошелся взад и вперед. Проэдр даже вскочил — шаги императора прозвучали у самого полога.
— Ты не спишь, проэдр? — услышал он голос Иоанна.
— Нет, император, не сплю. Проэдр не может спать, когда почивает василевс. Но, я слышу, император не спит?
— Да, не сплю, — сказал Цимисхий, выходя из шатра. Он постоял с минуту, пока его глаза не привыкли к темноте, и опустился на скамью. — Садись и ты! — тихо промолвил он.
Так император Византии Иоанн Цимисхий, в темную ночь, после окончания длительной войны и заключения мира с Русью, выйдя из шатра, сел рядом с проэдром Василием и повел с ним беседу.
— Почему же император не спит? — спросил еще раз проэдр Василий. — Ведь император заключил мир, увидел поверженного князя Святослава, а потом выпил доброго вина…
— Все это так, — донесся из темноты голос императора Иоанна, — Русь побеждена, князь Святослав пбвержен, я выпил вина. Но сон бежит от меня. Я хочу, очень хочу спать, но думы прогоняют сон.
— Какие же это думы, император? — с сочувствием спросил проэдр Василий.
— Святослав! — сказал император громче, но так, чтобы его не услышали стражи.
— Святослав?! — Проэдр засмеялся. — Побежденный князь?
— Проэдр, — начал Иоанн, — я видел в своей жизни многих врагов, многих из них победил. Но всегда, победив врага, я уже не боялся его. А сейчас я боюсь. Да, проэдр, я боюсь. Вот она, — император указал в темноте на очертания Доростола, — загадочная Русь. Я говорил с князем Святославом — и не понял его, я не знаю, кто он. И даже когда они уйдут отсюда, я буду их бояться. Русь — это страшная, нависшая над империей туча, Святослав — это язычник, это Перун, который идет против Христа. А что мы без Христа? Ничто!
— Это правда, император, — согласился проэдр Василий.
– Русь — страшная для нас земля, это так. Либо Византия, либо Русь, Перун или Христос — и это так. На небе лишь один Бог, на земле может быть только одна империя, а в империи — один василевс. Так сказал сам Христос: «Едино стадо — един пастырь». Но почему ты думаешь, император, что Христос должен воевать с Перуном только мечом?
— А чем же еще можно с ним воевать? Вином? Так Перун знает, какое вино ему можно пить, а какое нет…