Святослав
Шрифт:
Она на мгновение умолкла, — заметно было, что ей трудно говорить, потом продолжала:
— Добра желая людям своим, я давала Горе все, что могла дать. Нелегко это было, сын, ибо множество врагов шло на нас, и мы должны были их отбивать, а кто же их отбил бы, если бы не воеводы, дружина? И мы держали воевод, имели дружину. Но воеводы стали боярами, княжий гридень может стать воеводою. Они ненасытны, хищны, им всего мало. Ты думаешь, почему погиб твой отец Игорь? Князь Игорь взял с Древлян сполна всю дань, а Гора с дружиною заставили его идти туда же за
— Так кому же служат князья, — вырвалось у Святослава, -людям своим или воеводам и боярам?!
Княгиня Ольга посмотрела на Святослава — возбужденный, необычайно взволнованный, со вспыхнувшим румянцем, стоял он перед нею — и подумала, что ошиблась, считая, что сын ее еще отрок. Нет, он уже вырос, возмужал, стал взрослым, а если так, то надо говорить ему всю правду, какой бы горькой она ни была.
— Так, — ответила княгиня, — глава земель — это не только князь, но и бояре наши, воеводы, дружина.
— А племена, языки, все люди?
— Они погибнут без князя и бояр…
— Значит, мы служим и людям и Горе?
— Так, Святослав, за мною стоят князья и бояре, воеводы и дружина, вся Гора. Это они скажут тебе: негоже ты сделал, не быть Малуше женою великого князя…
— А я не стану их спрашивать…
— Они сами спросят у тебя, и горе' будет, если тебе нечего будет им ответить. Они согласились бы, чтобы ты взял дочь императора, они молчали бы, если бы это была дочь хозарско-го кагана, они примут Предславу — угорскую княжну, но не допустят Малушу…
Она помолчала и закончила:
— И я сделаю так, как пожелают они.
— Ты так не сделаешь, мать! — крикнул он.
— Нет, я должна сделать и сделаю только так, — ответила княгиня.
Она помолчала, подошла к нему ближе, положила руку ему на плечо и сказала:
— Слушай, Святослав! Слушай и запомни. Не всем суждено быть князем — князь один, людей много. Раз ты родился князем, ты должен им быть. Нелегко носить корону, сын, она тяжела, знай это. Так как же быть, сын? Княгиня или рабыня? Говори!
— Мать! — ответил он. — Я хочу добра людям моим, люблю родную землю, живу только для них. Что ж, пускай не будет ни княгини, ни рабыни.
— Хорошо, что ты сказал это первое слово. Спасибо, Святослав. Не беспокойся, я сделаю все, чтобы Малуше было хорошо. Рабыня будет счастлива. А о княгине мы поговорим позже. Иди, Святослав!
Он стоял и долго смотрел на мать и в первый раз не знал -добро она творит или зло, правду или неправду.
— Иди, сын, — повторила княгиня. — Я устала с дороги. И он вышел из светлицы.
Когда Святослав шел от матери
Княжич Святослав вернулся и остановился против Улеба.
— Ты, — задыхаясь, произнес Святослав, — чего тут стоишь?
— А почему бы мне тут и не стоять? — нагло ответил Улеб.
— Ты можешь стоять где хочешь, — возразил Святослав, -но подслушивать не смеешь… Слышишь, Улеб, не смеешь!
— Я не подслушивал.
— Лжу говоришь, Улеб, — после долгого молчания сказал Святослав. — А кто говорит лжу — враг мой. Не будь ты братом, я убил бы тебя…
Князь Святослав повернулся и пошел к своей светлице. Улеб, не сходя с места, долго смотрел ему вслед, потом засмеялся и исчез за дверью…
6
Малуша вошла в светлицу так тихо, что княгиня даже не услыхала ее шагов. Остановившись на пороге, она увидела княгиню, ступила один шаг вперед и повалилась в ноги…
Краткое мгновение! Княгиня вспомнила, как когда-то в трапезной увидела эту робкую девушку, боявшуюся поднять на нее глаза, вспомнила, как Малуша помогала Ярине, как потом начала помогать ей, княгине. И как потом вошла в терем, стала ключницею…
Теперь эта девушка стояла на коленях, плечи ее содрогались от неудержимых рыданий…
— Встань! — сурово произнесла княгиня.
Девушка, все еще стоя на коленях, подняла голову, и княгиня увидела ее, растоптанную, униженную…
И все же даже в эту страшную минуту — на коленях, согнутая — Малуша была чудесно хороша. Высоко вздымалась ее тугая грудь, лицо раскраснелось, играло румянцем, слезы сверкали на ресницах, как самоцветы.
Княгине тяжело было смотреть на это измученное, но прекрасное лицо, трудно было начать разговор, но все же она пересилила себя. Твердо приказала:
— Встань, Малуша!
Малуша встала. В ее глазах промелькнула искорка надежды…
— Ты что же это натворила? — так же сурово сказала княгиня. — Я тебя взяла в терем, верила тебе, ключницею своею сделала, а ты так отблагодарила — прельстила княжича…
В отчаянии Малуша охватила голову руками, зашаталась от рыданий, но тотчас же, глядя прямо в глаза княгине, ответила:
— Нет, нет, княгиня, я никогда не прельщала княжича Святослава, и я неповинна, неповинна, матушка княгиня. Я только пошла к Днепру вместе со всеми на Купалу, а Купала отвел меня от огней к темному берегу, и там я увидела княжича Святослава. И княжич неповинен, Купала и его заманил, свел нас у берега… А что потом было, я не знаю, любила княжича и люблю, хоть и знаю, что не смею… Что мне делать?
— «Люблю»! — тихо произнесла, вздохнув, княгиня Ольга. — Но ведь ты еще и непраздна…
— Я не знаю, что со мною, матушка княгиня, только тоскливо мне, все тело млеет, места не нахожу, ночами не сплю… Это боги покарали меня, сил больше нету, не могу.