Святой Камбер (Легенда о Камбере Кулдском - 2)
Шрифт:
– Наши многие обязанности...
– Вряд ли являются причиной отдаления, - прервал Джебедия. Он положил руки на эфес меча и посмотрел в пол.
– Как ни странно, у меня сложилось твердое убеждение (молюсь, чтобы я ошибался), что быть секретарем епископа важнее, чем быть просто давнишним другом его милости. Простите, если это звучит резко, Алистер.
Бессознательно повторяя движение Алистера, Камбер заложил руки за спину. Он был так смущен горечью в последних словах, что только удивленно воззрился на пришедшего. Джебедия ревновал его к Йораму!
– Бог мой, Джеб, ты ведь
– мягко спросил он, оправившись от потрясения первых секунд.
– Весь этот год мы были так заняты я в Грекоте и здесь, ты здесь и в войсках... Я думал, ты понимаешь. Йорам мне почти сын. Ты ведь не огорчен моим участием к нему, он так нуждается в поддержке!
– Жалеть его? Нет, - прошептал Джебедия.
– Я завидую ему. Знаю, что это нехорошо, но ничего не могу с собой поделать. Я завидую, что он проводит столько времени с вами, что он - часть вашей жизни; раньше это был я. Прежде мы тоже были заняты, Алистер, но находили время делиться заботами и успехами.
– Он поднял глаза, избегая взгляда Камбера.
– О, я понимаю, теперь вы епископ и не можете быть полностью открыты. Я понимаю это, но я всегда думал, что вы понимаете, как много значит для меня ваша дружба. Иногда мне кажется, что это вы умерли, а не Камбер.
Едва не вскрикнув, Камбер напрягся. Понял ли Джебедия, что сказал? Это заявление - простая оговорка? Скорее всего Джебедия волнует, что его место занял Йорам, а не Камбер, почивший год назад, по крайней мере, пока. Джебедия не знал правды или даже не подозревал о ней. Он слишком прямодушен, чтобы изображать притворную невинность.
А вот их отношения могут натолкнуть на опасные мысли. Джебедия проницателен и умеет внимательно наблюдать, со временем может и догадаться... По крайней мере, в этой безнадежной тоске его никак нельзя оставить, нужно заручиться поддержкой или хотя бы успокоить Джебедия.
Иначе этот бравый вояка может попросту не выпустить его отсюда. Он не уйдет без удовлетворительных объяснений. Если дело дойдет до чисто физического противостояния, Камберу вряд ли удастся совладать с ним. Когда-то Алистер и Джебедия соперничали в ловкости и мастерстве;
но Камбер никогда не обладал воинским искусством Алистера и, уж конечно, не улучшил свою форму в последние несколько месяцев.
Даже деринийское противостояние не сулило верной победы, хотя в этом случае Камбер получал определенные преимущества. Джебедия не может ожидать агрессии в свое сознание. Алистер всегда пользовался своими деринийскими способностями с неохотой, если речь шла не об ученых изысканиях, а вот Камбер был мастером в этом деле.
Но Джебедия хорошо знакомо прикосновение Алистера. Взаимное влечение этих двоих отчасти объяснялось схожестью сознания, его строения, возможностей и интуиции, о таких тонкостях солдатской души мало кто догадывался.
Да, вторжение в мозг было, без сомнения, лучшим шагом, но тогда придется удерживать инициативу. Натиск должен быть таким, чтобы защиты пали, прежде чем Джебедия поймет, что поединок начался, и успеет разгадать в нем не Алистера, а другого. В случае успеха Камбер обратит Джебедия в надежного союзника, или придется пленить его разум... А
Каков бы ни был результат, медлить не стоило. На обдумывание атаки ушло несколько секунд, положение становилось довольно щекотливым. Камбер бросил нерешительный взгляд на Джебедия, ледяные глаза отразили боль, которую испытал бы Алистер после упреков друга.
– Прости... Джеб. Я не понимал тебя.
– Мне тоже так кажется, - прошептал Джебедия, по-прежнему не поднимая головы.
Облизнув губы, Камбер позволил той части своего существа, которая была Алистером, выйти на верхний уровень сознания и продолжал:
– Ты можешь простить меня? Не стоило так увлекаться делами. Должно быть, ты чувствовал себя ужасно.
Джебедия поднял голову, но все еще не увидел ледяных глаз.
– Да, это было ужасно. Вы представить себе не можете, как больно смотреть на то, как после смерти Камбера вы боретесь в одиночку. Вам следовало поделиться своей ношей. Вы совершенно забыли обо мне, Я никогда не понимал, почему.
Когда он наконец заглянул в его лицо, Камбер понял - вот момент столкновения, который решит будущее обоих.
Камбер смотрел Джебедия в глаза, изображая беспокойство. Там он вдруг заметил огонек надежды. Кажется, Джебедия в глубине зрачков своего неверного друга увидел отблеск его сознания, он облегченно вздохнул.
– Могу я надеяться?
– Ты же знаешь, что прежнего уже не будет, - прошептал Камбер, он не прерывал едва наметившийся контакт, но не открывал свой мозг.
– Я дал обещания хранить многих доверенных в моей власти.
Джебедия кивнул, безоговорочно принимая слова Камбера.
– Но если ты позволишь установить контроль над тобой, я, возможно, смогу поделиться с тобой частью того, что занимало мой ум в месяцы разлуки. Позже я уточню границы, и наше общение станет более близким.
Улыбка надежды, почти неуместная на измученном и все же симпатичном лице, тронула губы Джебедия.
– Вряд ли это обещает возобновление наших отношений, но я понимаю причину. Вы простите меня, если я скажу, что опечален?
– Я всегда буду прощать тебя, Джеб, - тихо ответил Камбер; его тоже не радовала эта процедура и то, то он намеревался сделать.
– Мы сядем здесь, на ступенях? День был длинным, и мои кости ноют от холода.
Плотнее завернувшись в плащ, Камбер опустился на ступень и привалился спиной к той, что была выше, а Джебедия, не говоря ни слова, примостился на самой нижней, положив между собой и Камбером меч.
– Это будет совсем иначе, чем раньше, - сказал михайлинец, вздыхая и поднимая глаза на Камбера.
– Я нервничаю, точно перед боем.
– Знаю, - ответил Камбер.
Он взял Джебедия за плечи и притянул к своему колену, в то же время укрывая свой собственный внутренний мир как можно глубже в сознании, чтобы показать только часть, принадлежавшую Алистеру. Подняв правую руку, на которой блеснуло епископское кольцо, он заколебался, сжимая и разжимая кулак, словно согревал пальцы. Символ пастырской власти на руке должен был напомнить Джебедия о высоком положении его друга и оправдать неравенство в контакте.