Святой в Лондоне
Шрифт:
Тут вошел Попрыгунчик с кофе, открыл рот, чтобы сказать что-то веселое, но, почувствовав атмосферу разговора, передумал. Он даже стоял-то на одной ноге, открыв рот для будущих слов и почесывая правое ухо. Аннет Викери продолжала говорить, не обращая на него внимания.
– И Тима, конечно, посадили в тюрьму. Думаю, судьи не хотели его сурово наказывать и дали ему всего восемнадцать месяцев. Они сказали, что, очевидно, Тим был жертвой кого-то постарше и неопытнее. Его, наверное, вовсе бы не посадили, если бы он выдал Джарвинга – тот-то и был нужен полиции. Но Тим этого
– Когда это было?
– Тим вышел всего три недели назад. Ему уменьшили срок за примерное поведение. Только я знала, когда его выпустят. Джарвинг пытался заставить меня сказать ему, ло я наотрез отказалась. Я хотела уберечь от него Тима. Да Тим и сам сказал, что больше не хочет с ним связываться. Через Общество содействия бывшим заключенным он получил работу в типографии в Далвиче, а в свободное время снова собирался заняться живописью и вообще зажить нормальной жизнью. Я в это поверила, верю и сейчас. Но... тот фунт, ну, который вы разменяли... был из тех денег, что он дал мне только вчера, сказав, что возвращает долг. Он сказал, что продал несколько карикатур в какой-то журнал.
Святой, кивнув, положил сигарету и взял кофейник.
– Понятно. Но все это пока не объясняет, почему вы пошли в Барньярд-клуб и за что вас арестовала полиция.
– Этого я тоже не понимаю. Я просто постаралась рассказать вам все то, что произошло. Джарвинг позвонил мне и хотел назначить встречу. Под разными предлогами я отказывалась, потому что не хотела его видеть. Тогда он пригрозил, что у Тима будут неприятности, если я не приду, и добавил, что будет ждать меня в Барньярд-клубе. Пришлось идти.
– И что же сказал вам Джарвинг?
– Он только начал говорить, и тут появилась полиция. Он хотел знать, где можно найти Тима. Я не хотела говорить, но он заявил: "Послушай, я не хочу снова устраивать неприятности твоему братцу. Я к этому никакого отношения не имею. С ним хочет встретиться кое-кто еще". Я опять ему не поверила. Тогда он дал мне имя и адрес этого человека, чтобы я сама передала их Тиму, а Тим может отправляться туда один. Еще он сказал, что Тиму все равно придется пойти к этому человеку.
– Он записал вам имя и адрес?
– Да, на клочке бумаги, прямо перед тем, как...
– Эта записка у вас с собой?
Девушка открыла сумочку и достала клочок, оторванный от меню. Саймон прочитал написанное.
В то же мгновение, как от бесшумного взрыва, бомбы, пропали и его добродушная насмешливость, и расслабленное терпеливое спокойствие, с которыми он слушал ее рассказ.
– Вот эта записка? – спросил Святой, и девушка увидела его ясные синие глаза, глядевшие ей в лицо без всякого намека на издевку или несерьезность.
– Эта самая, – неуверенно ответила она. – Но я никогда раньше не слышала этого имени...
– Зато я слышал.
Святой опять улыбался.
– Хотелось бы знать, почему один из богатейших людей Европы так сильно желает встретиться с вашим братом, – сказал Саймон. – И еще я думаю, что вашему брату придется пойти на эту встречу.
– Но... – Глаза девушки вновь наполнились испугом.
Святой засмеялся и отрицательно качнул головой. Он показал на Попрыгунчика, который перенес тяжесть тела на другую ногу и почесывал теперь уже левое ухо.
– Вот это, дорогая, и есть ваш братец. Может, у него и нет художественного дарования настоящего Тимоти, но, как я уже говорил, это очень полезный человек в любых неприятностях. Я одолжу его вам бесплатно. Что скажешь, Попрыгунчик?
– Черт меня побери, – только и ответил мистер Униац.
Глава 4
Когда Аннет Викери проснулась, солнце уже вовсю светило в окно ее спальни, через которое была видна широкая поляна, кое-где поросшая пробившимися через кустарник соснами и серебристыми березами. Трудно было поверить, что это место находится всего в двадцати милях от Лондона, где прошлой ночью произошло столько удивительных событий и где ее все еще продолжала искать вся полиция.
Приехали они на "иронделе" Святого – совершенно другое дело по сравнению с тем допотопным такси! – после того, как Саймон позвонил в Уэйбридж. Когда они прибыли, дом был освещен, а встретивший их забавный хромой человек, казалось, совсем не удивился тому, что его хозяин приехал в четыре утра, да еще с двумя гостями. На столике их ожидали виски, бутерброды и дымящийся кофейник. Святой усмехнулся.
– Гораций привык ко мне, – объяснил он девушке. – Позвони я и скажи, что приеду с тремя голодными львами и похищенным епископом, он и глазом не моргнет.
Именно Гораций и принес ей чашку чая утром.
– Прекрасный день, мисс, – сказал он.
Поставив чашку на прикроватный столик, он поглядел на Аннет: роскошные моржовые усы никогда не позволяли увидеть его улыбку.
– Ванна для вас готова. – Гораций говорил как с недоученным новобранцем. – А завтрак будет подан через полминуты.
Для Аннет это было всего лишь еще одним маленьким чудом из целого ряда событий, перенесших ее за привычные рамки жизни.
Она вышла к завтраку минут через двадцать. Святой уже пил кофе и читал газету, а Попрыгунчик приканчивал тосты. Саймон положил ей яичницы с ветчиной прямо со сковородки.
– Боюсь, яйца уже жестковаты, – заметил он, – но в этом доме все строго по часам. Когда Гораций говорит, что "завтрак будет готов через полминуты", то он имеет в виду, что завтрак будет подан ровно через тридцать секунд. По нему секундомер можно проверять. Я для вас припрятал тосты, иначе Попрыгунчик слопал бы все. Как вы себя чувствуете?