Святой

Сноу Э. М.

— Прости, Лон. Они просто ведут себя как придурки.

— Да, ну, тогда они идеальная компания для тебя, не так ли, Бран? — Огрызается Лони. Я никогда не видела ее такой враждебной.

Бран, глубоко вздыхает. Повернувшись ко мне лицом, он говорит: — Мне действительно жаль. Ты в порядке?

— Ее не интересуешь ты и твои дурацкие извинения. — Она встает на ноги и хватает меня за руку, чтобы притянуть к себе.

— Давай, Мэл. Пора уходить.

Сбитая с толку, я позволяю ей оттащить меня от трио тестостерона.

Она не говорит мне ни слова, пока мы не выходим на улицу и не оказываемся на полпути к учебному корпусу.

— Лони? Что, черт возьми, это было там, в столовой? Кто были эти парни?

Наконец она останавливается и поворачивается ко мне лицом. Ее темные глаза мрачны, а щеки ввалились, как будто она борется за контроль.

— Это был Джон Эрик, Финнеган и … Брэндон. — Она произносит фамилию как ругательство, делая на ней особый акцент. Меня немного смущает, что Брэндон, похоже, испытывает к ней наименьшую ненависть, поскольку двое других были самыми большими придурками из троих. Брэндон на самом деле казался чертовски приличным.

— Есть кое-что, о чем ты мне не говоришь, — бормочу я, изучая выражение ее лица. — Что тебя так взволновало?

Она оглядывается, чтобы убедиться, что мы одни, затем глубоко вздыхает.

— Хорошо, вот в чем дело, — начинает она. — В прошлом году произошел… инцидент.

Крошечные волоски на моем затылке встают дыбом.

— Инцидент?

— Нападение. — признается она тихим голосом. — На брата Генри, Ника.

Я удивленно моргаю, глядя на нее.

— Я не знала, что у Генри есть брат.

Она качает головой, ее черные кудри подпрыгивают вокруг лица.

— Да. Ник и Генри близнецы, но они очень разные люди. Генри всегда был более общительным и спортивным. Он был членом футбольной команды и частью более популярной публики до… ну, до инцидента. Ник всегда был спокойнее. Немного зануда. Немного неловкий. Хотя он никогда никому не причинял вреда. Никогда ни о ком не говорил ничего плохого, и, видит Бог, большинство придурков в этом кампусе заслуживают самого худшего.

То, как она говорит, заставляет меня думать, что с Ником случилось самое печальное, что вообще может случиться с человеком.

— Он… он…

Глаза Лони широко распахиваются, и она дергает головой по сторонам.

— О, нет! Ник все еще жив. Извини, я не имела в виду, что он умер. Однако какое-то время его задирали, а потом… Его так сильно избили, что ему пришлось сделать операцию, чтобы восстановить часть лица.

— О Боже мой! — Вскрикиваю я, тошнота подступает к моему горлу. — Кто, черт возьми, мог сделать что-то подобное? За что?

Она облизывает губы, выглядя немного нервной.

— Нападение произошло на вечеринке, которую устраивал Сэинт. Все предполагают, что это был он и его друзья, но единственные люди, которые знают наверняка — это Ник. И Брэндон.

— Брэндон?

— Да. Ник ничего не

помнит с той ночи, но Брэндон был тем, кто нашел его, отвез в больницу. Я знаю, что он точно в курсе, что произошло, потому что он не может смотреть мне в глаза, когда я спрашиваю его об этом, он труслив, чтобы что-то сказать.

— Так вот почему ты его так сильно ненавидишь?

Она чешет голову и сосредотачивает свое внимание на кирпичной брусчатке под своими дизайнерскими мокасинами.

— Это, и тот факт, что я встречалась с ним в то время и не понимала, насколько дерьмовым человеком он был.

— О, черт.

Она вздыхает и издает хриплый смешок. — Да. О, черт возьми, это именно то, что я говорю всегда.

Я думаю о том, что она сказала, и делаю неглубокий вдох.

— И так… Кажется, что самый вероятный человек, который сделал это с Ником является Сэйнт?

— Да, именно так.

Тупая тяжесть оседает у меня в животе, и я мгновенно наполняюсь отвращением к Сэйнту и к себе. Мне снился этот парень. Вожделея к нему, по крайней мере на подсознательном уровне, несмотря на все то, через что он заставил меня пройти.

Хотя Лони предупреждала меня. Он разрушает жизни .

О чем я только думала? Этот парень-монстр.

Тот факт, что я его желаю, делает меня жалкой.

— Что случилось с Ником? — Я полагаю, что он больше не посещает Ангелвью, если Генри даже ни разу не упомянул о нем при мне.

— Я думаю, он учится на дому в Чикаго до конца средней школы, — говорит Лони, потирая затылок. — Он все еще сильно не в себе с прошлого года, и его врачи думают, что стресс от возвращения в то место, где с ним жестоко обращались, только вызовет дополнительную травму.

— В этом есть смысл.

Я могу только представить, через что он, должно быть, прошёл. Что делает что-то подобное с человеком? Это его ломает. Превращает в ничто, пока он не решит, что он ничего не стоит. Я думаю о несчастном случае. Думаю о боли, которую я оставила в Рейфорте. Думаю о Сэйнте и о том, что он, вероятно, не думает о Нике. Я ненавижу его. Чертовски ненавижу его.

Когда мы с Лони поворачиваемся, чтобы продолжить урок, я знаю, что больше не буду мечтать о нем.

Сэйнт Анжелл, блядь, мертв для меня.

— Эллис! Я слышал, что ты должна была взять у меня в рот. Почему бы тебе не встать на колени и не дать людям то, что они хотят увидеть?

Мой инстинкт говорит мне развернуться и вцепиться в его надменную задницу, но я заставляю себя смотреть вперед. Я решила, что мне придется заняться этим после спортзала, и я мысленно приготовилась к его дерьму. Я только что вышла из женской раздевалки и нисколько не удивлена, обнаружив, что Сэйнт и Гейб ждут меня в коридоре.

Я прохожу мимо них, игнорируя его отвратительную просьбу.