Святой
Шрифт:
Думаю, лучше дьявол , которого ты знаешь .
Через мгновение я киваю, затем отвожу от него взгляд.
— Это было бы действительно … очень мило с твоей стороны.
Я снова смотрю на него как раз вовремя, чтобы увидеть, как закатываются его потрясающие глаза, как будто ему противна сама мысль о том, что он может быть милым.
— Не пойми меня неправильно. Это ничего не меняет между нами.
— Конечно, нет, — сразу же соглашаюсь я вслух, даже если у меня есть сомнения.
— Пойдем, у меня не вся ночь
Его тон грубый и нетерпеливый, но он не торопится опередить меня, когда мы начинаем выходить из библиотеки. Он идет в ногу со мной и остается рядом, хотя и не так близко, чтобы прикасаться ко мне. Это успокаивает.
Когда мы выходим на ночной воздух, я слегка спотыкаюсь, так как моя дрожь усиливается. На мгновение я не уверена, что смогу продолжать идти. Что, если они где-то там? Что, если они прячутся и ждут?
— Прекрати это делать.
Большая рука Сэйнта опускается мне на плечо. Тяжесть давит на меня, и я чувствую, как мой страх рассеивается настолько, что я снова могу мыслить здраво. Я поднимаю на него взгляд, а он смотрит на меня сверху вниз. Он не выглядит обеспокоенным, но и не выглядит раздраженным.
Я полагаю, что это хорошо.
— Возьми себя в руки, Эллис. Я не собираюсь тащить твою задницу.
Я почти смеюсь, потому что это такая вещь, которую просто непривычно слышать от Сэйнта.
Некоторое время мы идем молча, кажется, что мы пришли к своего рода перемирию, но я не настолько глупа, чтобы поверить, что все так просто.
— Ты, должно быть, гребаная идиотка, раз пыталась встретиться лицом к лицу с этими двумя придурками, — наконец усмехается он, прерывая тишину между нами.
— Наверное, мне следовало позволить им делать то, что они хотели. Может быть, это научило бы тебя не совать свой нос в дела, которые тебя не касаются.
Я тыкаю языком в щеку, обдумывая то, что он только что сказал.
— Ты бы позволил им изнасиловать меня? — хриплю я после долгой паузы. Его черты лица ожесточаются, а пальцы сжимаются в кулаки. Вместо того, чтобы сказать ему, что он полон дерьма, я продолжаю тихим голосом:
— Они собирались причинить кому-то боль. Я не могла просто стоять в стороне и позволять им делать то, что, как я думаю, они собирались сделать. То, что я… думаю, они сделали с Ником Рейнольдсом в прошлом году.
Он останавливается, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми глазами, которые постепенно сужаются, когда он переваривает то, что я только что сказала. Запустив пальцы в свои светлые волосы, он резко встряхивает головой.
— У тебя комплекс спасителя или что-то в этом роде? Плохие вещи случаются, Эллис, такова жизнь. И что самое худшее? Ты чертовски мала для того, чтобы спасти всех.
— Я… — начинаю я, но он продолжает, полностью игнорируя меня.
— Ты что? Пять футов, сто фунтов, насквозь промокшая? Ты. Не можешь. Спасти. Всех.
Я ошеломленно смотрю на него.
— Я знаю это, ублюдок, и я ростом пять футов один дюйм, к твоему мудацкому сведению. Я не говорила о спасении всех людей. Я говорила
Слава богу, Сэйнт не умеет читать мысли.
Вместо этого он кидает меня в режим паники, когда берет меня за подбородок и поднимает мой взгляд к своим глазам.
— Ты действительно думаешь, что эти двое будут привлечены к ответственности за это дерьмо? Джон Эрик — сумасшедший, его мама вероятно однажды станет президентом, и ты не смогла бы спать по ночам, если бы знала некоторых людей, которых защищал отец Финнегана. Эти двое никогда раньше не привлекались к ответственности и не будут привлечены.
Я понимаю, что он прав, но я знаю, его тоже никогда не привлекали к ответственности. Он, Джон Эрик и Финнеган все живут в мире, которого я просто не понимаю, где они могут делать ужасные вещи с людьми, никто и глазом не моргнет, все продолжают им поклоняться. Это приводит в бешенство, и хотя я знаю, что Сэйнт никогда бы не сделал того, что сделали Джон Эрик и Финнеган, он далеко не невинен.
Просто посмотри на все, что он сделал со мной.
Хотя почему? Почему я ?
Я хочу спросить, но знаю, что сейчас не время. Он уже защищается и проявил слишком много милосердия, спасая меня. Я сомневаюсь, что получу от него что-то еще сегодня вечером.
Тем не менее, он удивляет меня, когда проводит большим пальцем по центру моих губ, хрипло произносит: — Перестань подвергать себя опасности, моя глупая маленькая мазохистка, — а затем отпускает меня.
Через несколько минут мы подходим к моему зданию общежития, и я задерживаюсь у двери, раздумывая, стоит ли мне сказать что-нибудь еще. Я уже поблагодарила его. Он стоит и ждет, пока я что-нибудь сделаю, его лоб раздраженно нахмурен.
— Ну, думаю, еще раз спасибо, — наконец говорю я и знаю, что это звучит весьма неубедительно.
— Неважно, — рычит он, поворачиваясь, чтобы уйти.
— Просто иди спать. Ты и так потратила впустую достаточно моего времени.
Его ответ раздражает меня, тяжело вздыхая, я распахиваю дверь своего общежития. Войдя внутрь, я останавливаюсь, позволяя двери закрыться за мной, и наблюдаю через окно, как он уходит.
Я не иду в свою комнату. Вместо этого я иду прямо к Лони. Я должна рассказать ей, что выяснила о нападении Ника, не хочу ждать до утра.
Дойдя до ее двери, я поднимаю кулак и стучу, не заботясь о том, что потревожу весь этаж. Проходит всего несколько мгновений, прежде чем она открывается, Лони стоит на пороге в халате и полотенце, обернутом вокруг ее кудрей, глядя на меня огромными карими глазами, пока Дорито трется о ее голую ногу.
— Мэл? Что случилось? Почему ты так колотишь в мою дверь?
Я толкаю ее обратно в ее комнату и закрываю за собой дверь.
— Лони, только что кое-что произошло, и я думаю, что выяснила что-то очень важное.