Святой
Шрифт:
О, черт.
О, черт.
Это плохо. Это действительно, действительно плохо, внезапно я не могу дышать, когда паника пронзает меня, как молния.
Финнеган освобождает место для Джона Эрика, который обхватывает меня рукой за горло. Это совсем не похоже на то, когда это сделал Сэйнт, его обхват отрезает мне воздух, заставляя меня чувствовать, что в моей голове медленно надувается воздушный шар. Парню, должно быть, нравится душить людей. По безумному выражению его глаз я вижу, что его цель номер один-боль, а не доминирование.
— Это наша счастливая
— Позволь мне… — начинаю я, но он сжимает пальцы, крадя мои слова, дыхание и последние остатки мужества. Я сопротивляюсь и цепляюсь за его руку, но он ещё больше усиливает свою хватку, пока звезды не начинают взрываться в моей голове. Прежде чем я успеваю потерять сознание, он ослабляет хватку, и я в отчаянии набираю воздух в легкие.
— Ты их всех трахнула? — спрашивает Финнеган, протягивая руку, чтобы просеять прядь моих темных волос между кончиками пальцев. — Хэллоуэй тоже плохо к тебе относится.
— Я не удивлюсь, если она позволит им всем наброситься на нее сразу. — Джон Эрик слегка вибрирует рукой, и меня тошнит.
— Это все, шлюха? Ты позволяешь им все? Так вот почему они все казались такими ебанутыми? Интересно, кому достанется такая дырка…
— Иди к черту, — удается мне выплюнуть.
Джон Эрик снова сжимает меня, мои легкие горят. Я впиваюсь ногтями в его руку, царапая ее, так что из неё начинает идти кровь, но это, кажется, не беспокоит его. Он улыбается как сумасшедший, когда душит меня, и я думаю, что он, возможно, действительно способен убить. Финнеган, конечно, не собирается его останавливать. Я пытаюсь наброситься на них, но у меня кружится голова и я слабею.
— Осторожно, она сейчас упадет в обморок, — говорит Финнеган, хотя в его голосе нет ни малейшего беспокойства. На самом деле, он звучит… радостным.
— Все в порядке, — отвечает Джон Эрик. — Мне не нужна эта сука в сознании. Не до тех пор, пока у меня есть слюна и..
— И что, по-твоему, ты делаешь, прикасаясь к чему-то, что принадлежит мне?
Рука Джона Эрика мгновенно разжимается, и воздух врывается обратно в мои легкие. Все нутро резко обжигает, но это такое облегчение, что я вскрикиваю. Он и Финнеган поворачиваются, чтобы посмотреть в конец ряда, и, улучив минуту, чтобы отдышаться, я тоже смотрю, кто только что спас мою чертову жизнь. Мои глаза расширяются, но я не должна удивляться.
В конце прохода с потемневшим от тихой ярости лицом стоит Сэйнт.
Глава 13.
Воздух сгущается от смертельного напряжения, когда он смотрит на Джона Эрика и Финнегана.
— Я спрошу еще раз, — рычит он, и выглядит как воплощение угрозы — Что вы двое делаете, играя с моей игрушкой?
Я так рада, что он их остановил, мне даже плевать, что он говорит обо мне так, будто я его собственность. В этот момент все, чего я хочу, это подбежать к нему и спрятаться за его широкой спиной.
Он мудак,
В конце концов, он хочет быть тем, кто сам сломает меня.
Могу сказать, что Джон Эрик и Финнеган нервничают, я вижу это по напряжению их плеч, но когда Джон Эрик говорит, его тон на удивление небрежен.
— Эй, чувак, мы просто немного развлекаемся.
Сэйнт делает угрожающий шаг вперед. Подняв руку, он загибает палец.
— Иди сюда, Мэллори.
Я без колебаний подчиняюсь, что говорит о том, насколько я сейчас напугана. Протискиваясь мимо психопатов, я спешу к Сэйнту и проскальзываю, становясь у него за спиной. Пристальный взгляд между всеми тремя продолжается ещё несколько мгновений, но Джон Эрик наконец шмыгает носом и качает головой.
— Черт. Ни одна сука этого не стоит. Давай, Финн.
Эти двое направляются к нам по проходу, но Сэйнт не двигается, заставляя их протиснуться вокруг него. Я хватаюсь за мягкую футболку Сэйнта и зарываюсь лицом ему в спину, когда они проходят мимо, запах его одеколона наполняет мои чувства. Они не пытаются прикоснуться ко мне, продолжая свой путь, но я не отпускаю футболку.
Мы стоим в полной тишине, пока его низкий голос не грохочет:
— Они ушли.
Выдохнув, я тут же отпускаю его, как будто обожглась, и делаю шаг назад. Он медленно поворачивается ко мне лицом, его бровь приподнята, а полные губы изогнуты.
— Я бы принял тебя за прилипчивую мадам.
— Я бы не приняла тебя за героя, — бормочу я, глядя на него снизу вверх и чувствуя себя странно застенчивой.
Он хмурится.
— Да, я не твой гребаный герой. Как я уже сказал, мне не нравится, когда другие играют с моими игрушками. Им нужно было дать понять, что если они прикоснутся к тебе, я убью их.
Он звучит так серьезно, что дрожь пробегает по моей спине.
— Что ты вообще здесь делаешь? — спрашиваю я, массируя кончиками пальцев то место, которое держал Джон Эрик.
Его ноздри раздраженно раздуваются, и он отводит взгляд.
— Лиам попросил меня спуститься и сказать тебе, что он не сможет придти. Кое-что произошло.
Он удивил бы меня меньше, если бы сказал, что хочет нарядить меня, как принцессу-рабыню Лею, с цепью и всем прочим. Передача сообщения для его друга просто кажется такой… нормальной. Ничто в Сэйнте никогда не казалось нормальным, и я даже не знала, что в его мире существует такое слово.
— Хорошо, хорошо … Тогда, наверное, я вернусь в свою комнату.
Я не знаю, что еще сказать, и не собираюсь признаваться, что сейчас до смерти боюсь выходить на улицу в темноте в одиночку. Что, если Джон Эрик и Финнеган ждут меня снаружи? Страх сжимает мои внутренности, и прежде чем я успеваю остановиться, по мне пробегает дрожь.
Сэйнт тяжело вздыхает.
— Черт. Хочешь, я провожу тебя обратно?
Ирония этой ситуации не ускользнула от меня. Сэйнт, человек, которого я должна бояться больше всего, предлагает сопроводить меня в общежитие, чтобы защитить меня от людей еще более ужасных, чем он.