Святой
Шрифт:
Она заглянула за его плечо и посмотрела внутрь. На столе и стульях стояли книги.
– Вы переезжаете?
– Сестра отца Грегори попросила собрать его вещи.
Элеонор сделала еще шаг назад. Стоя так близко к нему, ей приходилось поднимать голову, чтобы смотреть на него.
– Он правда не вернется?
Сорен медленно покачал головой.
– Ты должна понимать, что инсульт — серьезное заболевание. Как только его выпишут из больницы, он останется с его сестрой
– Они хорошие люди?
Казалось, он на мгновение озадачился ее вопросом.
– Его сестра и ее муж? Я не знаком с ними, но я говорил с ней по телефону. Она показалась очень доброй и заботливой.
– Это хорошо.
Элеонор прикусила нижнюю губу, пока пыталась придумать, что еще сказать.
– Что ты делаешь?
– спросил он.
– О, простите. Я собиралась на ту службу, но не нашла ее. Я увидела...
– Я говорю о губе.
– Не знаю. Я кусаю ее иногда. Привычка.
– Прекрати. Единственные девушки, которых я видел, что так делали, были или не очень умными, или пытались такими казаться. Я отказываюсь верить, что и ты такая же.
– Правда? Вы даже не знаете меня.
Он улыбнулся и шагнул назад в кабинет.
– Я знаю тебя.
Элеонор последовала за ним.
– Что значит, вы знаете меня?
– спросила она, но когда перешагнула через порог, он поднял руку.
– Вон.
– Вон?
– Вон из моего офиса.
– Почему?
– Потому что я так сказал.
Элеонор шагнула в коридор.
– Мне не разрешено быть в вашем кабинете?
– Никому младше шестнадцати не разрешено находиться в моем кабинете без присутствия родителей. Никому старше шестнадцати не разрешено находиться в моем кабинете с запертой дверью. Это мои правила.
– Довольно строгие.
– Я строгий.
Он взял книгу с полки и добавил ее к стопке на столе.
– Почему вы такой строгий?
Он молчал, пока перемещал еще одну книгу с полки, и вопросительно посмотрел на нее.
– Могу я говорить с тобой как со взрослой?
– спросил он, передвигая книгу по полке.
– Я бы разозлилась, если бы вы говорили со мной как с ребенком.
Он взглянул на нее и поставил пустую коробку на стол, и начал складывать в нее книги по одной.
– В прошлом году было опубликовано разоблачение по поводу сексуального насилия над детьми католическими священниками и всей церковью, покрываемое епископами, архиепископами и даже папской курией.
– Мама говорила, эти люди, жертвы, они охотники за деньгами церкви.
– Твоя мать ошибается.
– Значит, сексуальное насилие плохо, как они и говорят?
– Элеонор, ты знаешь, почему я здесь?
– спросил
– Знаю, что Отец Грег уходит на пенсию, и в епархии нехватка священников, и им пришлось попросить у ордена Иезуитов замену. Вы замена.
– Все не так просто, как кажется. Недавно я вернулся в свой орден после рукоположения. Все было напряженно. Не так давно в нашей епархии иезуит был обвинен в сексуальных домогательствах, основанных на школьном домашнем задании.
По ее телу пробежался холодок.
– Он растлевал детей?
– Слухи сосредоточены на одном из школьных служащих, другом иезуите, который пытался скрыть документы от адвоката истца, который судился со школой и остальными в гражданском суде.
– Что произошло?
– Я позвонил адвокату и рассказал ему все, что знал, все, что слышал, и все, о чем спрашивали во время следствия.
– Вы сдали иезуита адвокатам? Иисусе, какие же крепкие у вас яйца?
– У ее отца были «друзья», которые покончили с собой, чтобы не общаться с копами или адвокатами.
Сорен мягко усмехнулся.
– Думаю, то же самое сказал и мой наставник. Но он не улыбался, когда говорил это. Я рассказываю эту историю не для того, чтобы впечатлить тебя или шокировать. Рассказываю для того, чтобы ты знала, почему я здесь. Я должен был провести две недели в Нью-Йорке, навещая друзей и семью, прежде чем отправиться в Индию. Но вместо этого я здесь, в крошечном приходе крошечного городка в Коннектикуте.
– Вот дерьмо. Да у вас проблемы.
– Мое присутствие здесь католический эквивалент «иди в угол и подумай над своим поведением».
– Значит, вы не разрешаете детям находиться в своем кабинете потому что...
– От святого Павла и первое послание Фессалоникийцам 5:22. «Удерживайтесь от всякого рода зла».
– Думаю, нахождение в кабинете детей может выглядеть подозрительно.
Сорен поправил несколько книг в коробке, чтобы освободить место для еще двух.
– Может. Боюсь, отец Грегори был немного небрежен в этих областях. Безусловно, судя по тому, что я слышал о нем, он был хорошим и воспитанным человеком.
– Был.
– Тем не менее, здесь я незнакомец. Быть наедине с семидесятилетним священником и двадцати девятилетним священником - это две разные ситуации.
– Это не помогает, когда вы самый сексуальный священник на планете.
Сорен резко посмотрел на нее. Элеонор побледнела.
– Я сказала это вслух.
– Мне притвориться, что я не слышал?
Элеонор обдумывала его предложение, и на ее щеках начал расцветать румянец.
– Я сказала это. Пойду помолюсь Богородице.