"Святые" 90-е Пионер – Том II
Шрифт:
Осторожно прошёл дальше, цепляясь рукой за сырую стену, пока не наткнулся на железную дверь с висячим замком. Ржавые петли блестели свеженьким маслом. Из-за неё донёсся приглушённый стон.
Покрутив фонариком, заметил в дальнем углу обрезок толстой арматуры. Вставил между петлями и дужкой замка, упёрся ногой, навалившись всем телом. Мышцы спины свело от напряжения. Замок заскрипел, но сдался, с глухим лязгом рухнув на пол.
Можно было попытаться стрельнуть по замку, но дело это ненадежное и не благодарное. Мало того
Приоткрыл скрипучую дверь, осветив лучом помещение. Мужик, привязанный проволокой к канализационной трубе, зажмурился, отворачивая лицо от света. Его левая щека была распухшей, с сине-жёлтым кровоподтёком, губа рассечена. Рубашка превратилась в лохмотья, на груди — следы ожогов от сигарет. Живой, но едва.
— Тихо, — буркнул я, перерезая проволоку ножом. Лезвие скользнуло по металлу, оставив зазубрину.
Освободив, вывел пленника наверх, держа под локоть. Его ноги подкашивались, с трудом волочась по бетону.
Бондарь встретил нас у выхода, прислонившись к стене. Лицо под капюшоном было серым, как пепел. Правая рука висела плетью.
— Зачистили? — спросил я, переводя дыхание.
Он кивнул, резко, будто отдавая честь:
— Надо уходить. У нас минут десять, не больше.
— Потери?
Бондарь поморщился, разминая повисшую руку:
— Двое двести, трое триста.
— А у этих?
— Полным составом.
— Пленных нет?
— Нет, слава богу.
— Что с рукой?
— Да приземлился неудачно, ушиб сильно, пройдет…
Транспортом эвакуации выбрали Волгу и «буханку», которая уже урчала двигателем, выплевывая из выхлопной трубы сизый дым.
— Кто? — тихо спросил я у Шухера, обрадовавшись уже тому что тот жив.
Он швырнул окурок в сугроб, не глядя:
— Леха и Стас.
Война без потерь не бывает, но то что случилось, снова выбивалось из бондаревских расчётов.
И ладно бы кто-нибудь другой «задвухсотился», но Лёха? Его тело сейчас лежало на крыльце, ноги торчали неестественно прямо, будто натянутые струны. Как теперь с парнями быть? Послушают они меня, или за глаза начнут шептаться?
Загрузились как селёдки в бочку. Металлический кузов «буханки» звенел от ударов сапог по обледеневшему полу. Леху со Стасом уложили на брезент, сами рассредоточились по периметру. Мотор ревел, выкручиваясь на максимум, но машина еле ползла по занесенному проселку. Снежная крупа била в лобовое стекло, превращая дорогу в молочную пелену. Видимость упала до двух метров — только белая стена и желтые пятна фар.
Бондарю, правда, это ничуть не мешало, он, не выпуская изо рта папиросу, уверенно крутил баранку.
Только отъехали, следующая в кильватере Волга застряла. Пришлось брать на буксир, проковырялись минут пять.
Примерно через час добрались до цели, которой оказался оказался дом на окраине. Обычный такой, отделанный
— Мы же их вроде освободили? — спросил я Бондаря, вытирая ладонью иней с ресниц.
Он стряхнул снег с плеч, похлопал себя по карманам.
— Захватили. Так правильнее.
— То есть для них ничего не поменялось?
— Угадал.
Я представлял этот момент иначе: благодарные жертвы, поток информации. Вместо этого — перекошенные от страха лица, вонь немытого тела.
— Почему их там не грохнули, как считаешь?
— Не рассказали, значит, то, что от них хотели.
— Правильно. И с чего ты взял, что они нам так просто сдадут все расклады?
Его слова повисли в воздухе, как дым от папиросы. Действительно — с чего? На «подвальном» не осталось живого места: синяки, кровоподтёки, ожоги на груди, вырванные ногти на пальцах, ноги изрезаны так, будто резали ветчину.
— И что, мы их теперь тоже резать будем?
— Нет, — мотнул головой Бондарь, доставая из кармана пачку «Казбека». — Сам же видишь — бестолковое занятие.
— Тогда как?
— Не парься. Доктор освободится — займёмся.
Когда Бондарь упомянул доктора, мне и в голову не могло прийти в каком ключе. Думал, может осмотреть их хочет, всё же не слабо мужикам досталось. Но реальность оказалась иной, ни о каком осмотре и тем более о лечении, речи не шло, доктор раскрыл свой чемоданчик, и вытащил оттуда шприц.
— Что это? — заложник съежился, прижимаясь к стене.
— Сыворотка правды, — просто ответил Бондарь, и насладившись произведенным эффектом, добавил, — после укола ты расслабишься, и выложить нам всё как миленький…
— Вы врете! Такое только у чекистов…
Бондарь усмехнулся, и достав из нагрудного кармана удостоверение, ткнул им под нос заложнику.
— Единственная проблема, после этого укола не факт что ты останешься тем кем был. Штуковина капризная, чтобы без последствий обошлось, надо анализы всякие делать, дозу рассчитывать, а нам некогда, поэтому извини, тут уж как повезет.
Доктор наполнил шприц, щёлкнув по ампуле:
— Закатайте рукав.
Заложник забился в угол, задевая плечом керосиновую лампу. Тень заплясала по стенам:
— Не надо! Я скажу! Чего вы хотите?!
— А то ты не знаешь, — усмехнулся Бондарь.
Дальше я смотреть не стал, мне эта информация ни к чему, и чтобы немного развеяться, вышел на крыльцо, где уже курили Шухер и Соня, пряча лица в воротники.
— И что теперь? — спросил Соня, швыряя окурок в сугроб.
— Пока торчим здесь. Потом — по домам.