Святые бастарды
Шрифт:
– Здоровым не выйдет, – сразу вернул всех на землю врач. – Чтобы он стал здоровым, надо снимать проклятие «черных», откармливать, нормальный режим, положительные эмоции. Впрочем, это все даже смешно – я на таких, как вы, насмотрелся и в девяностых, и в конце десятых прошлого века. Молодые, в глазах азарт, быстро залатают то, что ходить мешает, а завтра уже в гроб с дыркой во лбу или расплавленным животом.
– Григорий Пахомович, вы решили финансовый вопрос? – заглянул в дверь давешний врач-сатра.
– Да, Леша. У кого из вас деньги? – верог посмотрел на ребят. – Отдайте Алексию Дмитриевичу тысячу долларов и прощайтесь побыстрее. А с вами,
Атаниэль достал пачку, отсчитал десять купюр и передал сатра. Затем взял еще две и со словами: «На всякий случай», протянул их Иво. Повинуясь порыву, обнял друга и сказал:
– Держись, братишка. Еще повоюем!
Альв с серьезной миной кивнул Иво, а потом весело улыбнулся и подмигнул.
Человек и сатра вышли из кабинета. Врач шел впереди, не оглядываясь и не думая о том, что Иво может отстать и заблудиться. Они вышли во внутренний двор, прошли мимо двух невысоких домиков, свернули в подъезд трехэтажного здания, прошли его насквозь и вышли в другой двор.
Народа здесь было немало – в основном люди, но встречались и маах'керу, и дейвона, и сатра. Некоторые из людей и нелюдей щеголяли военной формой, на других были белые или светло-зеленые халаты.
– Не больница, а целый город, – удивленно сказал Иво, догоняя врача.
– Обуховская больница – это большой больничный комплекс, – отозвался сатра. – Но за Пеленой он виден не весь. В середине девятнадцатого века здесь открылся источник, и врачи, в том числе и Григорий Пахомович, смогли доказать магам города, что собственный источник врачам необходим и следует оставить его на нужды медиков. После этого клиника сильно разрослась, в том числе и та ее часть, которую скрывает Пелена.
Доктор провел Иво по темному коридору какого-то хозяйственного здания, отпер серую дверь и показал – проходи, мол. За дверью оказалась узкая бетонная лестница, освещенная лампами дневного света, прикрепленными по верхнему краю серых стен. Пройдя два марша, воспитанник слаш оказался в холле с постом дежурной медсестры. Там сидела девочка-дейвона.
Иво остановился, чтобы рассмотреть это место поподробнее – он ждал каких-то чудес, сверхдорогого оформления или множества бегающих туда-сюда верог, элохим, сатра и альвов.
Но ничего подобного не было – обычный больничный этаж, чисто и небогато, со старыми выцветшими занавесками на окнах, стенами, изуродованными зеленой масляной краской, и потертым паркетом, поскрипывающим, если переступить с ноги на ногу.
– Проходи к сестре, – сказал сатра. – Будем определять тебя в палату.
Глава 11
«Бесцветный», – а в том, что давший информацию про Часовщиков был представителем этой сферы, Вереск не сомневался, – рассказал про обоих участников операции достаточно, чтобы достать каждого из них. Хотя Вереск и знал, что все Наблюдатели лысые и глаза у них без зрачков, но также знал, что они непревзойденные мастера маскировки, не говоря уже о том, что парики и контактные линзы есть в свободной продаже.
Лан-Рин жил на другом берегу Невы, а мосты еще были разведены, поэтому оборотень, получив от таинственного «бесцветного» карту Петербурга с несколькими пометками, выбрал в качестве цели дом Тек-Чата.
От перекрестка Большого Сампсониевского проспекта и улицы Торжковской Вереску надо было добраться почти до метро «Старая Деревня» – судя по карте, не больше четырех километров. Он размял мышцы так, как учила его мать,
Тонкость была именно в постепенном убыстрении до оптимальной скорости. Вереск слышал истории о маах'керу, которые могли бежать в одном темпе в течение полутора и даже двух суток. Сам он полгода назад поставил эксперимент и понял, что может одолеть за шесть часов около сотни километров по хорошей дороге – естественно, не в облике волка.
Четыре километра Вереск рассчитывал пробежать за полчаса – можно было и быстрее, но тогда пришлось бы нарушать правила дорожного движения, чего законопослушный канадец делать не хотел. Он несся по незнакомому еще городу, неподалеку с такой же скоростью ехал странный трамвай без крыши, но зато с маленьким подъемным краном на платформе, а небо уже окрашивалось приближающимся рассветом.
Оборотень аккуратными движениями, чтобы не сбить дыхание, вынул из кармана «палм» и попробовал на бегу разобраться, есть ли в устройстве музыка. У себя дома, в Квебеке, он обычно бегал со стареньким кассетным плеером, и мысль о том, что можно и сейчас наслаждаться какой-нибудь хорошей песней, ему понравилась – такая ситуация напоминала бы о доме, об аккуратных дорожках Долбеу-Мистассини.
Гарнитура шла в комплекте с «палмом», так что, найдя несколько музыкальных треков и лишь чудом не провалившись в большой разлом в тротуаре, Вереск подключил проводок, пристроил наушники – не самые удобные для оборотня, но терпимые, – и с удивлением понял, что кто-то в России тоже слушает «Пинк Флойд». Этот факт настолько поразил его, что он не сразу заметил двух милиционеров, бегущих к нему наискосок через широкую дорогу, на которой, кроме удаляющегося трамвая, ничего и никого не было.
Уважение к блюстителям порядка вбивалось в канадцев, независимо от того, какой у них формы уши или ногти, с раннего детства, ну и сами полицейские в Стране кленового листа полностью оправдывали доверие, поэтому у Вереска даже мысли не появилось сбежать или приготовиться к драке.
Он остановился, снял наушники и лишь в последний момент уклонился от захвата первого милиционера.
– Вы чего? – он с удивлением понял, что услышал фразу не по-русски, к чему уже начал привыкать за последние несколько часов, а на привычной канадской версии английского языка.
– …! – неразборчиво сказал один страж порядка.
– …? – явно спросил что-то второй.
Оба были людьми, и оба принадлежали к монголоидной расе, чего Вереск никак не ожидал.
– Я вас не понимаю, – грустно сказал он. – Но если вы найдете переводчика, готов попробовать объясниться с вами.
– Ду ю спик инглиш? – сказал второй милиционер.
– Да, конечно! – обрадовался канадец.
Но на этом, судя по всему, словарный запас стража порядка оказался исчерпан. Они с некой печалью посмотрели на Вереска, коротко о чем-то переговорили между собой, затем один из них козырнул, махнул рукой и пошел обратно через дорогу.
Второй еще несколько секунд глядел на Вереска, пожевывая нижнюю губу, но, так ничего и не придумав, последовал за своим товарищем.
Оборотень догадался, что они окрикнули его издалека, может быть, даже свистели, но, не увидев никакой реакции, решили, что он преступник. А вот дальше было странно – канадский полицейский в такой ситуации обязательно попытался бы разобраться, привел бы подростка в участок, нашел переводчика и выяснил, что делает на его территории несовершеннолетний иностранец без сопровождающих.