Святые места России
Шрифт:
Я отвечал ему:
– Нет, я не Серафим, а на что тебе его?
– Да говорят, что он угадывает, а у меня увели лошадь, и я остался совсем нищим, не знаю, как буду кормить семью.
Удивленный такой простотой мужика и сердечно жалея о его потере, я взглянул на келию о. Серафима и увидал его у самого крылечка: он носил и складывал в это время дрова в поленницу. Я указал мужику на то место, где трудился старец, и сказал ему, мол, вот о. Серафим трудится у своей келии, – а сам остановился смотреть, что скажет ему старец.
Мужичок, услышавши имя о. Серафима, тотчас бросился туда и пал ему в ноги.
Отец
– Что ты пришел ко мне, убогому?
– Батюшка, – отвечал крестьянин, – у меня украли лошадь…
Тогда о. Серафим взял его за голову и, приложив к своей, сказал:
– Ты огради себя молчанием и поспеши теперь, – тут он назвал одно село, – и когда будешь проходить по нему, то свороти с дороги вправо и пройди задами четыре дома; там ты увидишь калиточку; войдя в нее, отвяжи свою лошадь от колоды и выведи вон молча.
Выслушавши все это, мужичок в ту же самую минуту бросился в указанное ему село, и я слышал потом, что он тотчас же отыскал и увел свою лошадь».
Однажды к Серафиму пришли четыре человека из села Павлова, ревнители старообрядчества. Они хотели спросить его о двуперстном сложении и чтобы ответ старца был обязательно удостоверен каким-нибудь чудом или знамением.
Только успели они переступить порог кельи, как старец подошел к ним, взял одного из них за руку, сложил его пальцы в трехперстное сложение по чину Православной Церкви, перекрестил таким образом и сказал: «Вот христианское сложение креста. Так молитесь и прочим скажите».
Исцелять больных преподобный начал в 1823 году. Первым из исцеленных стал помещик Михаил Мантуров, дворянин Ардатовского уезда. Будучи военным, он получил тяжелую и, как считали врачи, неизлечимую болезнь ног, ибо «нельзя было остановить раздробление костей, от которого страдали ноги, причем частично кости начали через раны выходить наружу».
«Еле смог Мантуров, поддерживаемый своими слугами, добраться до сеней кельи, как вдруг сам о. Серафим вышел к нему и мягко спросил больного: „Что, пожаловал посмотреть на убогого Серафима?“ Михаил упал к ногам старца и попросил об исцелении. „Веруешь ли ты в Бога? – три раза спросил его старец и, получив утвердительный ответ, сказал: – Радость моя! Если ты так веруешь, то верь и в то, что верующему все возможно от Бога, а потому веруй, что и тебя исцелит Господь, а я, убогий Серафим, помолюсь“. Старец принес елею и, нагибаясь к сидящему Мантурову, помазал ему раны, говоря: „По данной мне от Господа благодати, я первого тебя врачую“. Михаил мгновенно почувствовал облегчение, а вскоре и полностью исцелился. Благодаря старца, он плакал, припадал к ногам святого, целовал их. Но старец поднял его и сказал: „Разве Серафимово дело мертвить и живить, низводить во ад и возводить? Что ты, батюшка! Это дело единого Бога, который творит волю боящихся Его и молитву их слушает!“»
Небеса откликались на молитвы Серафима; не единожды смиренный инок удостаивался чудесных посещений. В его жизни было двенадцать явлений Богородицы. Последнее, двенадцатое, было дано ему 25 марта 1831 года как предзнаменование скорой кончины и ожидающей его нетленной славы.
Блаженная кончина отца Серафима
Обычно, уходя из кельи, Серафим оставлял в ней гореть множество свечей. Монах Павел часто говорил ему, что от этого может быть пожар.
За день до того Серафим попрощался со всей братией, а иеромонаху Феоктисту сказал: «Ты ужо отслужи здесь». Отец Феоктист, спешивший домой, отказался служить в Сарове. Тогда Серафим сказал ему: «Ну, так ты в Дивееве отслужишь!» Феоктист не понял этих слов и выехал из Сарова. На пути без видимой причины у его саней оборвалась завертка, лошадь выпряглась. Ему пришлось остановиться в Дивееве. Там он узнал о смерти преподобного Серафима и должен был отслужить панихиду, выполняя просьбу сестер Дивеевской обители…
В день кончины Серафима игумен Глинской пустыни Филарет, выйдя из церкви после утрени, увидел столб необыкновенного света. Старец тут же сказал: «Вот так отходят души праведников. Ныне в Сарове почил отец Серафим».
Непостижимым образом узнал о кончине преподобного и Воронежский архиепископ Антоний. Вечером 2 января он уже служил по старцу панихиду. При дальности расстояния между Саровом и Воронежем и при средствах сообщения, существовавших в то время, не может быть и речи о каком-нибудь естественном способе передачи в Воронеж известия о том, что произошло утром того дня в Сарове.
Восемь дней продолжалось прощание народа с батюшкой Серафимом. Все эти дни мимо гроба шел нескончаемый поток его духовных детей. Во время отпевания людей в соборе было так много, что от нестерпимой жары гасли свечи, стоявшие у гроба. Когда духовник хотел вложить в руку старцу специальную разрешительную молитву, рука Серафима разжалась сама. Игумен, казначей и другие иноки, видя это, были поражены. В числе других, наблюдавших это явление, был архимандрит Митрофан, тогда еще простой послушник и ризничий Александро-Невской лавры.
Однажды Серафим Саровский с большим воодушевлением произнес странные слова: «И какая радость-то будет!.. Какая великая радость-то будет! Среди лета запоют Пасху, радость моя!.. Приедет к нам царь и вся фамилия. Дивеево-то лавра будет. Вертьяново – город, и Арзамас – губерния».
В другой раз в разговоре с сестрами Дивеевской обители преподобный, прозревая что-то еще более далекое, сказал так: «О, вот вы, матушки мои, какая будет радость! Среди лета запоют Пасху… А народу-то, народу-то со всех сторон, со всех сторон!..»
Первое предсказание в точности сбылось через 70 лет после смерти Серафима, когда в июле 1903 года состоялось прославление мощей святого.[4] Вся Россия съехалась на Саровско-Дивеевские торжества. В них приняли участие император Николай II и императрица Александра Федоровна, великий князь Сергей Александрович, великая княгиня Ольга Александровна и другие члены царской фамилии. Народу было столько, что по своему значению Дивеево действительно стало лаврой, Вертьяново – городом, Арзамас – губернией.