Святых не существует
Шрифт:
Снова начинается дождь, легкий моросящий дождь, который едва ли увлажняет нас больше, чем обычный туман. Капельки конденсируются в тугих кудрях Фрэнка, как крошечные драгоценные камни, а дым вьется вокруг его лица с каждым выдохом, пока он не становится похож на Зевса с бородой из облаков.
— Жаль, что у меня нет фотоаппарата, — смеюсь я. — Ты сейчас выглядишь невероятно.
— Ты под кайфом, —смеется Фрэнк в ответ. — Я всю неделю выглядел дерьмово.
Парень Фрэнка порвал с ним. С тех пор он был несчастен.
—
— Неа, — говорю я.
Травка сильно бьет по мне. Я уже чувствую, как это свободное тепло действует на мое тело и на мое ощущение времени. Я уже не знаю, как долго мы здесь стоим. Только бархатное платье Джоанны отяжелело от влаги.
— Некоторые из нас собираются выпить в Zam Zam, — говорит Фрэнк. — Хочешь пойти с нами?
— Мне рано на работу, — говорю я.
Воскресные утренние бранчи - это безумие. Артур не скажет мне спасибо, если я завтра опоздаю.
— Тогда до встречи, — говорит Фрэнк, прислоняясь спиной к кирпичной стене, чтобы сделать еще одну затяжку.
Я отправляюсь по усаженной деревьями улице, гадая, возвращаются ли Эрин и Шоу в его студию. Или прямо в его квартиру. Уверена, утром я узнаю все подробности.
Путь к моему дому не особенно хорошо освещен.
Бодега на углу излучает яркий свет, но густые заросли лавров, высокие дома и узкие, извилистые улочки заслоняют редкие фонари.
Мне хочется надеть наушники, но я не решаюсь, хотя, наверное, выгляжу слишком бедно для грабежа.
Вместо этого я рассматриваю фасады домов, мимо которых прохожу: ярко раскрашенные завитки и ухоженные оконные коробки уступают место облупившейся краске, ржавым перилам и покосившимся ступеням, когда я приближаюсь к своему ветхому дому.
Позади меня раздаются грубые шаги.
Краем глаза я замечаю, как какая-то большая темная масса устремляется ко мне.
Я едва успеваю повернуться, как получаю удар по затылку.
Я просыпаюсь в багажнике автомобиля.
Я поняла, что это багажник, по вибрации двигателя, запаху бензина и центробежному крену, который прижимает меня к колесу, когда машина резко поворачивает налево.
Я ничего не вижу из-за мешка на голове.
Плотная черная ткань прижимается к моему лицу, втягивая воздух в ноздри при каждом паническом вдохе. Я дико трясу головой, пытаясь сбросить его, но он застегнут на моей шее. Лента закрывает рот так плотно, что я даже не могу разодрать губы.
Руки связаны за спиной каким-то тонким пластиковым материалом - молнии? Лодыжки связаны таким же образом, колени согнуты, две точки соприкосновения стянуты вместе, так что я не могу даже пикнуть.
Поза мучительная. Пальцы рук и ног настолько онемели,
Я не могу вдохнуть достаточно воздуха. Удушающий капот, герметичный багажник, скотч, пары бензина... Я пыхчу все быстрее и быстрее через ноздри, голова плывет. Желудок сводит, и я понимаю, что, что бы ни случилось, я не могу допустить, чтобы меня стошнило. С заклеенным ртом , я захлебнусь рвотой.
Все во мне хочет закричать, но я борюсь с этим желанием с такой же силой. Я не хочу, чтобы этот ублюдок знал, что я проснулась.
Голова раскалывается. Уверена, если бы я могла дотянуться до затылка и пощупать его, то обнаружила бы шишку размером с бейсбольный мяч.
Куда он меня везет?
Кто это, черт возьми, такой?
Я не пытаюсь спросить себя, что он собирается со мной сделать. Я и так нахожусь на тонкой грани истерии - не хочу опрокинуться за край от видений того, что задумал этот психопат.
Мне нужно выбраться из багажника. Падение из движущейся машины - наименьшее из того, что меня сейчас беспокоит.
Я ерзаю на месте, нащупывая потайную защелку, которая должна быть в каждом багажнике. Мои онемевшие пальцы с трудом различают грубый материал обшивки и металлическую крышку.
Мне хочется плакать. Хочется кричать. Мне хочется блевать.
Эти импульсы повторяются снова и снова, и каждый из них сложнее подавить, чем предыдущий.
Машина замедляет ход, и мой пульс учащается.
Нет, нет, нет, нет, нет!
Я не хочу попасть туда, куда мы едем.
Я судорожно ищу защелку, но ничего не нахожу.
Машина плавно останавливается.
ГДЕ ЭТА ЧЕРТОВА ЗАЩЕЛКА!
Я слышу, как глушится двигатель и со скрипом открывается дверь со стороны водителя.
Слишком поздно.
Шаги приближаются к багажнику - медленные и размашистые.
Борясь с каждым порывом, я лежу в багажнике совершенно неподвижно. Я хочу, чтобы он подумал, что я все еще без сознания.
Мне требуется все, чтобы не вздрагивать и не сопротивляться, когда он просовывает руки под мое тело и поднимает меня.
Только когда холодный воздух коснулся моей плоти, я поняла, что я голая - по крайней мере, частично голая. Мои сиськи определенно голые.
Ощущения нарушения прав почти достаточно, чтобы заставить меня расколоться. Не говоря уже об агонии от того, что меня несут в таком скрюченном положении.
Он идет все тем же ровным, размеренным шагом.
Я чувствую, как его сердце бьется о мое плечо, как существо внутри его груди, пульсируя и раздуваясь. Я ненавижу его интимный стук. Еще больше я ненавижу его кислое дыхание на моей голой плоти.