Святыня
Шрифт:
Ветер, уже не ветерок, зашумел в голых ветвях, шевеля искореженные конечности, заставляя их качаться, словно это были дремавшие щупальца, пробудившиеся к жизни. Уродливые конечности зашевелились, а шум ветра перешел в низкий вой.
Ветер трепал одежду людей, и они прижимались друг к другу. Некоторые попятились, явно напуганные, в то время как другие остались на месте, тоже в страхе, но и обуреваемые любопытством — а некоторые охваченные отчаянием Многие упали на колени и склонили головы.
Фенн тоже ощутил, что его ноги странным образом ослабели, и ему потребовалось сделать усилие, чтобы остаться стоять прямо. Он увидел, как отец Хэган попытался пройти
Но это прошло. Низкий вой прекратился, ветер стих. Дождь продолжал моросить, но уже не хлестал косыми струями.
Люди словно ощутили облегчение, некоторые перекрестились. Они оглядывались на стоящих рядом, ища утешения в присутствии других и оборачиваясь к священнику для обретения уверенности. Но отец Хэган был не в силах им помочь. Он смотрел на Алису Пэджетт и побледнел еще больше.
Она протянула руки к теперь уже неподвижному дубу и что-то говорила, хотя никто из присутствовавших не мог разобрать слова. Девочка смеялась, и от ее маленького тела исходила почти видимая аура радости. Но на дереве ничего не было, никакой фигуры, никакого движения, ничего вообще. Толпа издала недоуменный вдох, перешедший в стон.
Алиса больше не касалась ногами земли. Она парила в двух-трех дюймах над самыми высокими травинками.
Фенн заморгал, не веря своим глазам Это просто невозможно. Левитация — это всего лишь трюк, выполняемый фокусниками при помощи каких-то ухищрений. Но здесь, в открытом поле, не могло быть этих ухищрений. И не было никакого фокусника, а только одиннадцатилетняя девочка Господи Иисусе, что происходит?
Он почувствовал, как по телу прошел электрический разряд — резкая, покалывающая волна, которая каким-то образом перескочила с него на других, соединив всех сплошным покровом статического электричества. Фенн был загипнотизирован зрелищем и сомневался, не галлюцинация ли все это, отказываясь верить своим глазам Каким-то потаенным уголком здравого рассудка он вспомнил о лежащем в кармане фотоаппарате, но не мог найти в себе ни сил, ни, что еще важнее, желания достать его. Он тряхнул головой — отчасти чтобы прояснить мысли, а отчасти чтобы ощутить что-то уж точно реальное. Сон, галлюцинация, телепатическая иллюзия оставались перед глазами, отказываясь подчиняться той части сознания, которая настаивала на нереальности увиденного. Алиса Пэджетт висела над землей, и трава тихонько колыхалась под ее подошвами.
Текли минуты, и никто не смел пошевелиться или заговорить. Вокруг Алисы распространилась какая-то энергия, которая, хотя и невидимая, ощущалась всеми. Свечение, если бы было видимо, показалось бы ослепительно белым, с золотистым отливом по краям. Девочка не изменяла своего положения, не опускалась и не поднималась. Ее тело оставалось неподвижным, с протянутыми вперед руками, и только губы беззвучно шевелились.
Не многие вокруг оставались стоять. Ноги Фенна окончательно сдали, и он опустился на колени — вовсе не из благоговения, а от слабости, от охватившего его странного изнеможения, как будто из тела отхлынула вся энергия. Все тело онемело, и стало холодно!
Он кое-как приподнялся на одно колено и, чтобы сохранить равновесие, оперся рукой о землю. Священники оставались на ногах, хотя монсеньер схватил отца Хэгана за локоть, словно
Он снова повернул голову к Алисе и увидел, что она опускается, медленно, медленно оседает. Прежде чем она коснулась земли, травинки, как мягкая подстилка, согнулись под ее ногами. Девочка опустилась и с восхищенной улыбкой обернулась к присутствующим.
И тут начались чудеса.
Маленький мальчик побежал вперед, вытянув руки, покрытые черно-серыми бородавками. Он упал у ног Алисы, подняв безобразные руки так, чтобы все их видели. Его мать, вся в слезах, хотела последовать за ним, но муж удержал ее, не зная, что сейчас произойдет, и только молясь, чтобы это помогло сыну.
Алиса улыбнулась мальчику, и черные бородавки с серыми краями начали бледнеть.
Мать закричала и вырвалась, она бросилась к сыну и крепко прижала его к себе, ее слезы падали на волосы мальчика и смешивались с дождем.
Над толпой пронесся крик, и все глаза обратились к девочке-подростку с дергавшимся лицом, руки и ноги которой непрестанно судорожно тряслись. Перед этим она вместе со своими родными опустилась на колени, но теперь со спокойствием на лице стояла на ногах. И хотя в ее движениях сквозила осторожность, не было никакого дерганья и выкручивания. Она взглянула на себя, осматривая руки и ноги, потом вышла вперед, медленно, но уверенно; ее грудь начала тяжело вздыматься от радости. Девочка опустилась перед Алисой Пэджетт на колени и заплакала.
Сквозь толпу стал проталкиваться какой-то мужчина с поврежденными катарактой глазами. Люди расступались и тихонько подталкивали его в нужном направлении, молясь за него.
Он упал, не дойдя до девочки, и лежал, всхлипывая; его лицо исказилось от мольбы. Мутность в зрачках стала пропадать. Впервые за пять лет он смог различить цвета. Он снова смог видеть мир, зрение заволакивали только слезы.
Девочка из одного с Алисой интерната, чьи родители, с тех пор как последняя внезапно исцелилась, обрели новую надежду, спросила у матери, почему этот человек на земле плачет. Ее слова звучали не совсем отчетливо, но мать поняла их. Для нее не было звуков прекраснее, так как семь лет из своей короткой жизни дочь не говорила.
Многие в толпе упали и распластались на земле или прислонились к стоявшим рядом, как марионетки с перерезанными веревочками. Фенну пришлось сесть на землю, колени больше не удерживали его. Его глаза перебегали с девочки на толпу, с толпы на девочку, с девочки… на дерево…
Из промокшей толпы раздался новый крик, перешедший в вой. Полный страдания женский стон.
Глаза Фенна пробежали по коленопреклоненным телам и остановились на закутанном в одеяло мальчике, который до того лежал у края полукруга Теперь же мальчик сидел прямо, его глаза сияли каким-то вновь обретенным пониманием Он сбросил одеяло, и со всех сторон к ребенку протянулись руки помощи. Но помощи ему не требовалось. Он стал подниматься, и его движения были одеревеневшими и неуклюжими, как у новорожденного ягненка. Вот он уже стоял на ногах, и руки взрослых поддерживали его. Мальчик двинулся вперед, с трудом сохраняя равновесие, покачиваясь, но стремясь подойти к девочке. Он шел, держась за взрослых, но сам переставлял ноги. Взрослые помогали ему, и только оказавшись совсем рядом с Алисой, он позволил себе опуститься на землю. Мальчик полусидел, полулежал там, сдвинув колени, тонкие ноги скрыла трава, туловище выпрямилось, и отец поддерживал его за плечи.