Святыня
Шрифт:
— Извини, что вчера вечером меня не было, — сказала Сью, накрыв его руку ладонью.
Фенну пришлось проглотить, прежде чем ответить.
— Прости, что я нагрубил по телефону, — извинился он в свою очередь.
— Забудь об этом. Кстати, я звонила в «Курьер», чтобы сообщить, что меня не будет. Мне сказали, что ты уехал по заданию.
— Я тоже тебе звонил.
— Я уезжала..
— Знаю.
— Редж пригласил меня на ужин.
— Ах, да. — Его голос звучал непринужденно. — Старина Редж.
— Ну перестань. Редж мой босс — ты знаешь, в этом нет ничего такого.
— Конечно знаю. А он знает?
Сью рассмеялась.
— Это тощая жердь в очках, как бутылочные донышки, лысеющий и с отвратительной
— И вот это последнее делает его неотразимым.
— И сверх всего, он женат и у него трое детей.
— Я же говорю, он неотразим. — Фенн допил свою кружку. — Возьму тебе еще, пока я здесь.
— Нет, лучше я тебе, — настояла она — А пока я схожу к стойке, ты можешь подумать, какой ты зануда — Она взяла его кружку. — Еще темного?
— «Кровавую Мэри» [6] ,— сказал он чопорно.
Глядя, как Сью пробирается к стойке, Фенн повторял себе, что восхищается ее независимостью. Он много раз говорил это себе и ей — ему хотелось убедить себя в этом восхищении. Сью успела выйти замуж и развестись, когда ей еще не исполнилось двадцати шести, ее бывший муж занимался рекламой в Лондоне — влиятельный, импозантный тип, умевший приволокнуться за девушками, этакий творческий бизнесмен. После очередной неосторожности с его стороны Сью потребовала развода. Она занимала неплохую должность в кинокомпании — они с муж ем и познакомились, когда этой компании предложили снять рекламный ролик на телевидении для его агентства, — но после развода Сью решила, что с нее хватит рекламщиков, Лондона и мужчин.
6
«Кровавая Мэри» — коктейль из водки с томатным соком.
Большой проблемой явилось то, что после брака остался ребенок — сын по имени Бен. Во многом из-за него Сью пришлось переехать на южное побережье: родители ее жили в Хове, являющемся половиной (некоторые говорили: лучшей половиной) Брайтона, и они согласились участвовать в воспитании внука. Большую часть времени Бен проводил со своими дедушкой и бабушкой, но Сью старалась, чтобы каждый день все собирались вместе, и почти каждые выходные забирала мальчика к себе. Фенн знал, что Сью хотелось всегда держать сына при себе, но ей приходилось зарабатывать на жизнь (ее неистовое стремление к независимости означало отказ от любой поддержки, даже ради Бена, со стороны бывшего мужа; половина денег от продажи дома в Ислингтоне [7] — вот все, что она от него потребовала). Сью удалось найти работу на брайтонском радио, и вскоре она уже вела свою передачу. Но это отнимало много времени, и приходилось все меньше и меньше видеться с Беном, что беспокоило ее. И слишком часто она виделась с Фенном, что беспокоило почти так же. Ей не хотелось связываться еще с одним мужчиной; случайные знакомства — вот все, что Сью позволяла себе; это требовалось только в редких случаях, когда слабому телу необходимо было прижаться к чему-то большему, чем подушка. Однако после встречи с Фенном эти случаи участились.
7
Ислингтон — район Лондона.
Он убеждал ее отказаться от своей квартиры и переехать к нему. Казалось смешно иметь такие тесные отношения и жить далеко друг от друга (точнее говоря, в трех кварталах). Но Сью противилась и так; и не согласилась: она поклялась больше никогда не попадать в полную зависимость от кого-то. Никогда. Иногда, втайне, Фенн чувствовал облегчение, поскольку это давало независимость и ему. Иногда он ощущал вину (сделка казалась ему чересчур выгодной), но когда звал Сью, она всегда убеждала
Сью вернулась и с выражением легкого неодобрения на лице протянула ему густой красный коктейль. Он отхлебнул и зажмурился: Сью велела бармену не жалеть перца. Фенн заметил, что она еле удерживается, чтобы не фыркнуть.
— Что ты сегодня делаешь, Вудстайн? [8] — спросила Сью. — Я думала, ты не сползешь с кровати после поздней работы.
— Прошлой ночью я натолкнулся на отличную историю. Точнее, это она на меня наткнулась. Я думал, она попадет в этот выпуск, но у Аятоллы оказалось иное мнение.
8
Вудстайн — прозвище дуэта журналистов, Боба Вудворта и Карла Бернстайна, ставших знаменитыми после расследования Уотергейтского дела.
— Эйткину не понравилось?
Фенн с усмешкой покачал головой.
— Не понравилось? Он просто не поверил.
— Попробуй рассказать мне. Я знаю, ты врешь, только когда видишь в этом какую-то выгоду для себя.
Он вкратце рассказал, что случилось накануне ночью, и Сью улыбнулась. По мере рассказа в ее глазах постепенно разгорался интерес. В одном месте, когда Фенн описывал, как он обнаружил девочку, стоявшую на коленях в чистом поле, Сью поежилась, словно спины ее коснулись холодные пальцы. Он продолжал рассказывать про священника, про врача, потом про прибытие встревоженных родителей.
— Сколько лет было той девочке? — спросила Сью.
— Священник сказал, что одиннадцать. Но мне она показалась младше.
— И она просто смотрела на дерево?
— Она просто смотрела в ту сторону. У меня сложилось впечатление, что она смотрела на что-то другое.
— Что-то другое?
— Да, это трудно объяснить. Она улыбалась, понимаешь, как будто что-то вызывало в ней радость. Просто восторг. Как будто перед ней было какое-то видение.
— Ой, Джерри…
— Нет, именно так! Именно так это выглядело. Девочка видела что-то.
— Ей приснилось, Джерри. Не надо преувеличивать.
— Тогда как ты объяснишь то, что она сказала?
— Может быть, и тебе померещилось.
— Ах, Сью… Я ведь серьезно говорю.
Она рассмеялась и взяла его за локоть.
— Извини, дорогой, но ты сходишь с ума, когда думаешь, что раскопал хорошую историю.
Он хмыкнул.
— Может быть, ты права. Может быть, эта часть мне померещилась. Но странно: у меня сложилось впечатление, что это случилось уже не в первый раз. Когда пришли ее родители, я услышал, как ее мать что-то бормочет, будто Алиса — так звать девочку — уже уходила раньше на то же самое место. Священник кивнул, но его глаза словно предостерегали женщину не говорить лишнего при мне. Как будто от меня что-то скрывали.
— Он знал, что ты репортер?
Фенн покачал головой.
— Он не спросил, я и не сказал. — Он задумчиво отхлебнул свой перченый коктейль. — Но все равно он хотел от меня избавиться. Не мог дождаться моего ухода, когда появились отец и мать. Я притворился более потрясенным, чем был на самом деле, и он дал мне немного прийти в себя. Потом, прямо перед тем, как родители забрали Алису, он проделал с ней какой-то ритуал. Пробормотал что-то и осенил крестным знамением.
— Благословил ее?