Связь без брака – 2. Время олимпийских рекордов

Распопов Дмитрий Викторович

Поняв, что он от меня не отстанет, я спросил его, что он собрался делать? На что комитетчик, загадочно улыбаясь, ответил, что всё, что мне будет нужно, – это просто подыграть и не говорить ничего Анне Константиновне. Подробности выдавать отказался, сказал, что для журналистов лучше показать естественную реакцию. У меня почему-то от этих слов ёкнуло в желудке.

***

До старта чемпионата Европы в Киеве оставалась неделя, я паковал немногочисленные вещи, намекая Сергею Ильичу, что пора заменить форму и обувь, в которых я выступаю, поскольку после последнего

чемпионата они весьма поизносились.

Причём я говорил, что, если он не хочет тратить деньги фондов СКА, я готов купить всё за свои, пусть только найдут где. В «Спорттоварах» и близко ничего подобного нет. Кузнецов отмахивался, говорил, и это пока нормальное, а я слишком уж придирчивый. Все бегают и не жалуются, один я ною постоянно по этому поводу, и так уже тренировочных комплектов одежды у меня целых четыре штуки, солить их, что ли.

Объяснять советскому человеку, что у меня три тренировки в день и я не хочу в мокрое и потное влезать каждый раз, было бесполезно. Он ещё хотел меня заставить самого всё это стирать, но, к счастью, удалось пристроить одежду в прачечный комбинат при нашей воинской части, а то я бы с ума сошёл, ещё и обстирывая себя сам, тратя на это драгоценное время.

– Так, жду тебя у КПП, – он подхватил свой вещмешок и вышел из комнаты.

Я закинул последнюю футболку и повернулся к двери.

– Спуститесь, пожалуйста, на стадион, товарищ Добряшов, – на пороге, словно тень, появился худощавый, среднего роста человек с такими холодными глазами, что я мигом подхватил свой вещмешок и пошёл за ним. Когда мы вышли на поле, я увидел, что как-то слишком много кругом охраны и ни одного спортсмена.

– Вас ждут, – он показал на лавочку на трибунах, где на том же самом месте, что и в прошлый раз, сидел товарищ Петров, а рядом с ним – неизвестный мне человек в костюме-тройке.

– Добрый день, – я подошёл к ним ближе.

Оба они были примерно одного возраста, и отец Ани показал своему спутнику на меня, сказав только одно слово:

– Вот.

Тот оглядел меня с ног до головы и покачал головой.

– Читал уже. Наш пострел везде поспел.

Они замолчали, смотря на небо, а я стоял и переминался с ноги на ногу, понимая, что лучше сейчас молчать. Я не знал, кто второй, но, судя по количеству охраны, явно большая шишка. Прошло минут пять, прежде чем он повернулся к отцу Ани.

– Ну хорошо, отправлю я его туда, где одни бараны. Что делать со Светой? Зиной? Аней, наконец?

– Жёнам точно ничего не скажем, сошлёмся на его ошибку в работе, – замотал головой отец Ани, – я правду Свете не смогу рассказать.

– Да и я тоже, – второй опустил голову.

– Простите, можно я пойду? У меня самолёт скоро, – сделал я попытку незаметно ретироваться.

Оба не обратили никакого внимания на мою просьбу, снова замолчав.

– В ноябре открытый турнир по боксу на Кубок Москвы, – снова заговорил неизвестный мне человек, – подготовь, пожалуйста, к этому времени всё. По окончании он улетит куда-нибудь в Узбекистан в горный аул.

– Хорошо.

Тут они оба посмотрели на меня.

– А вы, молодой человек, раз эту

кашу заварили, поговорите с Аней. Подберёте нужные слова.

– Э, нет! Я вообще ничего не должен был вам рассказывать, я слово ей дал!

– А ты ничего и не сказал, мы сами нашли, – хмыкнул её отец, – про всякие игры в расследования просто не нужно упоминать, и всё. Поговоришь? – с нажимом спросил он, смотря мне в глаза. – Она меня избегает, и теперь я знаю почему, что разрывает мне сердце, как отцу, который не уследил, не подставил вовремя своё плечо. Эх, что сейчас говорить даже об этом.

Взмахнул он рукой при этих словах.

– Ну тогда на моих условиях, – я пожал плечами.

Оба ахнули.

– Ну, я же говорил, – хмыкнул её отец, – в этом он весь.

– Давай сначала узнаем, что он хочет, – поднял руку собеседник, – всё же, если бы не он, мы бы так ничего и не узнали.

– Чего ты хочешь? – это уже ко мне он обратился.

– В общем, вы перед этим Новым годом сообщите ей радостную новость, что открылась вакансия помощника посла в ГДР и она прошла отбор, – я спокойно на них посмотрел, – ну и там, чтобы ещё работал кто-то из хорошей семьи, порядочный, можно даже моложе её, с большими перспективами на будущее и желательно в неё влюблённый по уши парень.

Они удивлённо посмотрели на меня, затем переглянулись.

– Я думал, ты себе что-то попросишь, – сообщил первый, – ну, раз ты про это сказал, то будь добр, объясни свою просьбу. Ведь её выполнение значит, что вы расстанетесь, а, насколько мне известно, она тобой сильно увлечена.

– Аня добрая, порядочная девушка, обучалась в лучшем университете, имела практику работы за границей, работает в МИДе. Сливать это всё в унитаз ради какой-то мимолётной любви я считаю неправильным. Я простой деревенский парень, ей точно не пара, поэтому, если есть шанс сделать её счастливее, то вот мои условия: я поговорю с Аней насчёт Евгения, также и о вас, ну и потом, когда придёт время, сделаю всё, чтобы она приняла приглашение на работу за границей.

– И ты ничего не хочешь для себя лично? – удивился её отец.

«Я бы, конечно, спросил сейчас про Пня, но вдруг кто-то из вас его курирует? Тогда звезда подающего надежды советского спортсмена закатится, не успев родиться, а моё тело никто и никогда не найдёт», – я с трудом поборол в себе соблазн заговорить о том, о чём у меня пока не было никакой информации.

– Ну, если вы, конечно, настаиваете, отказываться не буду, – я пожал плечами, – поговорим об этом, когда она уедет в ГДР.

– Подмётки рвёт на ходу, – хмыкнул неизвестный мне человек.

– Нагл не по годам и чинам, – согласился с ним отец Ани.

Они задумчиво помолчали.

– Ладно, быть посему, если ты не против, – первый человек поднялся и посмотрел на Аниного отца.

– Это точно лучше, чем сейчас.

– До свидания, Иван, – ко мне обратился неизвестный, – удачи на соревнованиях.

– До свидания, товарищи, – попрощался я, поняв, что разговор закончен, и, повернувшись, бросился бегом к КПП, предчувствуя, что снова получу нагоняй от Ильича.