Связь без брака – 2. Время олимпийских рекордов
Шрифт:
– Вроде ничего так смена подрастёт, – проводив взглядом убегающего подростка, задумчиво сказал товарищ Серго.
– Он откажется, его интересуют только спортивные победы. Даже в Новый год тренировался, хотя никто его об этом не просил. Все тренеры в один голос говорят, что он не человек, а машина по зарабатыванию медалей. Сильно рассчитывают на медали Олимпиады в Мексике по его дисциплинам. Впервые в истории Советского Союза.
– Попрошу тогда товарища Белого не гнобить сильно молодой талант, – покивал первый, – и ты это, когда он поговорит с Аней, зайди ко
– Обязательно.
Они поднялись и попрощались, уходя со стадиона и забирая с собой многочисленную охрану.
Глава 3
Перелёт в Киев не занял много времени, как, впрочем, и обустройство в одной из частей, имеющих спортивную роту. Я отказался от гостиницы, попросив лучше место, где был стадион для тренировок, что мне предоставили без малейших проблем, заселив в офицерское общежитие, пусть и не такое комфортное, как было у меня в Москве.
Обустроившись, мы с тренером пошли подавать документы на меня, точнее, он подавать, а я просто посмотреть город, поскольку хотел отдохнуть от полёта и состоявшегося разговора. Жалел ли я, что с Аней придётся расстаться, едва у нас что-то получилось? Да, несомненно. Она мне очень нравилась, хотя в ней временами проскальзывали властные нотки доминирования, но в остальном мы друг друга устраивали, не напрягая своим обществом. Хотя, может, я это придумал себе сам? И на самом деле чувствую влюблённость только я? Ведь больше месяца прошло с того дня, когда мы впервые занялись любовью, и потом она попросила меня уйти, поскольку ей нужно было подумать. С тех пор от неё не было никаких известий, а сам я был слишком занят тренировками, готовясь к соревнованиям.
После них встретиться с ней нужно будет обязательно, ведь я обещал её отцу, и нужно было так подобрать слова, чтобы донести до неё знание того, что оба мужчины в курсе ситуации и сами разберутся теперь с Евгением. Причём сам я не очень был доволен его наказанием, как-то слишком слабо для насильника шестерых девушек. Тут мне по-хорошему пригодился бы совет более опытных людей, а из таких я знал, пожалуй, только инструкторов из школы КГБ, которые не станут трепаться о том, что я рассказал. А то, например, товарищ Белый, несмотря на наши с ним нормальные отношения, точно бы меня сразу же слил руководству за подобную самодеятельность.
«Ладно, после окончания сезона разберусь с накопившимися делами, – решил я, освобождая голову от всего, – сейчас нужно думать о соревнованиях».
Вынырнув из воспоминаний, я стал больше смотреть по сторонам. Что можно было сказать про город? Он красив и очень зелен, намного зеленее, чем Москва. Много открытых кафе, пельменных, где отдыхал народ, и очень много иностранцев. Я с одного взгляда мог отличить советского человека от любого другого, а их было здесь непривычно много: французы, немцы, очень много поляков и других представителей стран Варшавского договора. Почти все передвигались в составе больших и маленьких групп в сопровождении
Перед зданием, где проходила регистрация, столпилось ещё больше людей, и Сергей Ильич пошёл с документами внутрь, искать тренеров сборной СССР, поскольку меня подавали в общей заявке, а я сам остался на улице, присев на свободное место на лавочке, на которой уже сидели люди.
Несмотря на сентябрь, солнце ещё было тёплым. К сожалению, насладиться спокойными минутами мне не удалось. Поскольку почти сразу появившаяся тень заслонила солнце. Пошевелившись, я открыл глаза. Передо мной, уперев руки в бока, стояла девушка в самом простом платье и даже без лёгкого макияжа на лице, в общем, полная противоположность того, что мне нравилось. Причём, судя по её лицу, она была чем-то крайне недовольна.
– Товарищ девушка, можно вас попросить найти другое место для стояния? – вежливо обратился я к ней.
– Что? – удивилась она, но почти сразу вернула недовольное выражение на лицо, – а, нет. Вы, товарищ Добряшов, проявляете себя как крайне несознательная личность, и я, как корреспондент газеты «Комсомольская правда», должна вам об этом заявить, раз уж не нашлось никого другого!
Я тяжело вздохнул, вот точно сейчас не хотелось никаких объяснений ни с кем, но, с другой стороны, и вставать с лавочки тоже желания не было.
– Ну, тогда и я должен вам заявить, что подходить на улице к незнакомым людям и что-то у них требовать – это как минимум невежливо.
Она открыла рот, а по её лицу пошли пятна.
– Я вас знаю, вы Иван Добряшов! – обличила она меня.
– Хорошо, если вы не понимаете, о чём я говорю, то и не поймёте. Вернёмся к сути претензии. В чём же, по вашему мнению, заключается моя несознательность? – лениво поинтересовался я.
– Вы отказываетесь давать интервью! – возмущённо заметила она. – Причём многие мои коллеги уже жаловались ранее на вас руководству. К сожалению, вы просто неуловимы, чтобы вам это высказать в лицо.
«Послать или не послать, вот в чём вопрос», – тоскливо подумал я и решил, что, наверно, стоит поговорить, раз я пока всё равно ничем не занят.
– У меня есть немного времени, можете спрашивать, – пожал я плечами.
– Да? Вы серьёзно? – её боевой запал быстро сдулся, но она постаралась взять себя в руки, достала карандаш, блокнот и велела мне подвинуться. Сильно сдвинуться не удалось, поскольку рядом сидели люди, и так получилось, что на меня пахнуло тонким запахом кислого пота, когда она, опустившись рядом, прижалась ко мне ногой.
«Спокойствие, только спокойствие», – подумал я, принимающий душ после каждой тренировки, да ещё дополнительно утром и вечером.
Она задумалась, затем стала со скоростью пулемёта выстреливать вопросами, на часть которых я отвечал, но те, что касались моей биографии, старался обходить стороной.
– Какая-то чушь получается, товарищ Добряшов, – возмутилась она спустя десять минут, – по вашим словам, всё, что вы делаете, – это только тренируетесь. А как же общественная жизнь? Комсомольское движение? Шефство над пионерами?