Связанные Долгом
Шрифт:
Очень редко я видела у него подобие настоящей улыбки: когда он смотрел на Арию. Данте был высок и мускулист, но с Лукой даже мне пришлось откинуть голову назад, чтобы сохранить зрительный контакт. Я знала, что за нами пристально наблюдали десятки глаз, пока мы танцевали.
И тщательнее всего следил за каждым нашим шагом стальной взгляд Данте, даже при том, что сам он танцевал с Арией. Но и Лука не казался сильно довольным тем, что Данте обнимал его жену. Мужчины в нашем мире были собственниками. Такие мужчины, как Данте и Лука, были чем-то
Песня закончилась и началась следующая, и мне пришлось очень постараться, чтобы скрыть свое облегчение.
На лице Луки появилось понимание. Вероятно, он привык к тому, что людям было некомфортно в его присутствии.
Следующим моим партнером по танцам стал Маттео. Я не была с ним близко знакома, но много наслышана о его характере и виртуозном владении ножом.
— Разрешите? — спросил он, театрально поклонившись.
Я в ответ сделала реверанс.
— Разумеется.
В его глазах вспыхнуло удивление. С акульей ухмылкой он притянул меня к себе. Ближе, чем рискнул Лука. Ближе, чем рискнул бы любой здравомыслящий человек.
— Уверен, я только что видел, как твой муж слегка дернулся, — пробормотал Маттео. — Я так понимаю, что это эквивалент эмоционального взрыва для такой холодной рыбы, как он.
Я выдохнула, пытаясь задушить смех.
— Тебе не нравится тянуть резину, да?
— О, я не против за что-нибудь потянуть, — сказал он с озорным блеском в его темных глазах.
Я рассмеялась. И не утонченно, сдержанно хихикнув. Это был громкий смех.
— Я почти уверена, что это было непристойно.
Я чувствовала, что в нашу сторону уже стали коситься, но не могла сдержаться.
— Ты права. Меня предупредили быть паинькой рядом с женой Босса, чтобы не вызвать раскол между Нью-Йорком и Чикаго, — беспечно сказал он.
— Не волнуйся. Я никому не скажу.
Маттео подмигнул.
— Боюсь, для этого уже слишком поздно.
— Думаю, теперь снова моя очередь, — сказал Данте, появившись рядом с нами, его жесткий взгляд остановился на Маттео, но тот, в свою очередь, казался абсолютно невозмутимым.
Маттео сделал шаг назад.
— Конечно. Кто сможет долго остаться в стороне от такой жгучей красотки? — он наклонился к моей руке и поцеловал ее.
Я напряглась, но не из-за поцелуя, а из-за взгляда Данте, поэтому быстро вложила свою ладонь в его, слегка сжав ее, и тут же Ария оказалась рядом с нами.
— Маттео, теперь твоя очередь танцевать со мной. — он шагнул к ней, и Арии удалось ловко увести их подальше от нас с Данте.
— Я думала, ты собирался танцевать со мной? — выдавила я, всматриваясь в жесткие черты лица Данте.
Его глаза цвета неба остановились на мне. Он обнял меня и начал вести нас в ритме музыки. Я не была уверена, что послужило источником его гнева: ревность или неуважение Маттео.
— Что он сказал? — спросил наконец Данте.
— Хм?
— Что тебя так рассмешило?
Может, все-таки ревность была главной движущей силой. Непонятно
— Он шутил о резине.
На лице у Данте отразилось понимание.
— Ему надо быть поосторожнее.
Угроза была очевидна. Хорошо, что Маттео и Лука этого не слышали.
— Я думаю, он немного на взводе из-за проблем с Джианной.
— Как я слышал, он всегда имел взрывной характер, даже до его помолвки с девочкой Скудери.
— Ну не все же такие сдержанные, как ты, — сказала я.
Он приподнял брови, но ничего не ответил.
* * *
Вскоре после полуночи мы с Данте откланялись. Отель предлагал нам свои самые большие апартаменты на ночь, но Данте предпочел вернуться домой, и я была этому рада. Мне не терпелось наконец-то оказаться у него дома. Хотя, надо признать, я немного и переживала из-за того, что он делил его с покойной женой. Наверняка дом был полон воспоминаний. Бибиана скрестила пальцы, когда я проходила мимо нее, и я не смогла сдержать улыбки.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Я была счастлива, что наконец пришло время для нашей брачной ночи. Моей первой настоящей брачной ночи. Я слишком долго ждала.
По дороге в особняк Данте на золотом побережье Чикаго мы не разговаривали. И это становилось для нас неприятной традицией.
Я заняла себя разглядыванием потока машин через пассажирское окно, в то же время отчаянно пытаясь скрыть свою растущую нервозность. Как это возможно испытывать волнение и в то же время страх?
Данте снизил скорость, когда мы подъехали к огромному светло-коричневому трехэтажному особняку. Кованые железные ворота распахнулись, когда Данте нажал кнопку на приборной панели, и мы направились к двойному гаражу.
Особняк моей семьи был не так далеко. Он был меньше, чем дом Данте, как и следовало ожидать. У подручного дом не может быть больше, чем у его Капо.
Припарковавшись рядом с внедорожником «Мерседес», Данте вышел, открыл дверь, затем протянул руку и помог мне выбраться из автомобиля, что с моим платьем было непросто. Его рука была теплой и надежной.
Меня всегда удивляло, что его кожа не такая ледяная, как его маска.
Данте отпустил меня в тот же миг, как я встала, и я едва не потянулась за его рукой, но тут же остановилась. Я не хотела на него давить. Может, он мог давать волю чувствам только за закрытыми дверьми?
Он провел меня через боковую дверь в вестибюль особняка. Пол и лестница были из темного дерева, а люстра отбрасывала на нас теплый свет. Стояла странная тишина. Я знала, что у Данте были горничная и повар, которые вели его домашнее хозяйство.
— Я дал Зите и Габи выходной, — упомянул он вскользь. Неужели он может так легко прочесть мои мысли?
— Отлично, — ответила я, а затем смутилась от того, как это прозвучало.
Не то чтобы я думала, что мы устроим звуковое представление на весь дом шумом в нашей спальне, но я бы предпочла полную уединенность в нашу первую ночь вместе.