Связанные кровью
Шрифт:
Торисен заметил на листе Матроны два разных почерка и вздрогнул.
— Вам не приходилось задумываться о том, — кисло спросила она, — что способность привязывать к себе кендар также может быть особенностью шанира?
— Как такое возможно? Кенцират ненавидит этих из Старой Крови. Только прощу, не принимайте это на свой счёт.
— Нисколько, разве что, чуть-чуть.
— Но тогда это должно означать, что все лорды…
Его голос затих. Он всё ещё выглядел ошеломленным, но так же и задумчивым, как будто внимательно смотрел сквозь разноцветное стекло на что-то, чья непристойность одновременно ужасала и увлекала его. —
— Книжные черви, — быстро сказала она. — Однажды, я раскрыла книгу и их клубок упал мне прямо на подол, все белые и извивающиеся. — Её желудок дёрнулся при одном этом воспоминании, как и при мысли о хрустящих ползучих подарочках Земляной Женщины. Сейчас она поняла, что это было уже после того инцидента с книжными червями, и она не стала тогда выпрашивать себе кусочек.
— Ну тогда подумайте о том, что они копошатся у вас в кишках и поедают ваш мозг. Вот что я чувствую при мысли о себе в качестве шанира.
Тришен сглотнула, впервые порадовавшись своей маске, которая скрыла выражение её лица, и думая о том, что только что лишилась всякого аппетита к ужину. — Намёк принят.
Верховный Лорд определённо собирался для чего-то с духом. Теперь он с притворным равнодушием спросил, — Говоря о шанирах, вы… ээ… что-нибудь слышали об успехах моей сестры в Тентире?
— Подождите. Я спрошу.
Она так и сделала, и прочитала ответ, посланный острым почерком Кирен. — Это странно. Она, похоже, подралась с этим красавчиком Лорданом Ардет Тиммоном и увлеклась Каинроном Горбелом. Что за странная пара. Но я помню Горбела ещё ребёнком, с его серьёзным, сплющенным личиком. Он был только младенцем, когда его отец забил его мать до смерти. Внутри Женского Мира нам об этом известно. Однако, я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь говорил ему об этом.
Пока она читала ему остаток сообщения Кирен, добавляя детали к тому, что узнала ранее, Верховный Лорд беспокойно отошёл в дальний конец комнаты. Свет начал угасать, а ни одной свечи ещё не было зажжено. Тришен от рождения была дальнозоркой, серьёзное неудобство для учёного, которое исправляли её линзы. С ними на носу ей казалось, что Торисен погрузился в ореол тени, который двигался следом и качнулся вместе с ним, когда он повернулся. Один или два раза он засмеялся, но по большей части хранил зловещую тишину. Тришен задумалась, почему. Злоключения Джеймс, как обычно, были необъяснимыми и тревожными, но ей всегда удавалось их пережить, даже если те, кто привёл их в движение, порой не были столь удачливы. В целом, с учётом всего того, что работало против неё, она справлялась в Тентире очень хорошо.
— Вы не хотите, чтобы она преуспела? — внезапно спросила Матрона.
— Это… может вызвать некоторые трудности.
— Большие, чем её провал?
Он не ответил. Тришен вздохнула и отложила перо прямо посреди вопроса от Кирен.
— Милорд, — сказала она, разминая свои онемевшие, покрытые пятнышками чернил пальцы, — когда мы оба были молодыми, я испытывала нежные чувства к вашему отцу, а он ко мне. При других обстоятельствах вы могли бы стать нашим сыном.
Она приостановилась, вспоминая о том, что в общем-то никто не знал, кто же на самом деле был матерью Верховного Лорда. О ней вообще ничего не было известно, кроме того, что согласно Адирайне, она была чистокровной
— Что же случилось? — Спросил Торисен из сгущающихся сумерек.
Тришен пожала плечами, чувствуя укол старой боли и прогоняя её прочь. — Твой дедушка посчитал меня слишком болезненной для племенной породы.
— И выбрал вместо вас Ранет.
— Да, как иронично, поскольку она желала Грешана, Лордана Норф. Мне так думается, они бы хорошо подошли друг другу, но это была бы смертоносная пара. Однако, всё изменилось в ночь смерти Герранта, когда он и его наследник Грешан, оба сгорели на этом поспешном погребальном костре, вместе с множеством посмертных знамён вашего дома. «Я видел её, Триш, — сказал мне потом Гант, — женщину, без которой я не смогу жить». Хотя, я не могу сказать, кого он имел в виду, поскольку там не было никого кроме Ранет, а он всегда повторял, что та напугала его до полусмерти. Ради него, я помогу вам, чем смогу. Однако, что я могу сделать, двигаясь впотьмах?
Она ждала. Когда он ничего не ответил, она неохотно перешла к следующему пункту сегодняшней программы.
— Я догадываюсь, что ваша сестра убеждает вас отдать знамя Эрулан Бренданам и принять цену, назначенную за неё вашим отцом. Я советую вам точно тоже самое. Вы не представляете, какое горе вызывает ваше сопротивление в этом вопросе.
— Как я могу наживаться на подобной жадности? Я сказал Брендану: он может забрать знамя со всеми моими наилучшими пожеланиями.
— Поверьте мне, это не сработает. Подумайте о своей ответственности перед вашими людьми. Вы не представляете, какой жестокой может быть северная зима.
Он издал едкий смешок.
— Марк только сейчас рассказал мне, как однажды его родной замок опустился до каннибализма.
— Я помню тот горький сезон. Ближе к концу зимы, мы все голодали. Однако, он, вероятно, не рассказал вам, как Каинроны попытались уморить их голодом, блокируя поставки, которые мы пробовали посылать. Фалькирр и Омирот — ваши ближайшие соседи. Вы готовы встретить именно эту зиму будучи в ссоре с ними обоими?
Он продолжил свои метания.
— Нет. Да. Возможно.
— Такой же решительный, как и всегда, парень. Пха, я сказал, что ты слабак и ты опять доказал это сам себе.
Тришен вздрогнула от резкой перемены в голосе Торисена. Это звучало совсем на него не похоже, и всё же… всё же… в этом было что-то знакомое.
— Думаешь, твоя сестра была бы такой же вялой и дохлой, правь она здесь? Кендар Маркарн уже предпочёл её тебе. Скоро за ним последуют и другие.
— Марк сказал, что она не смогла бы удержать Кенцират целым, что её путь ведёт куда-то ещё.
— Да, так оно и есть. К разрушению.
Матрона встала, её трясло. Она неуклюже вынула линзы из маски, как будто собираясь их почистить, и выронила одну, едва услышав, как та вдребезги раскололась об пол. Дальнозоркость, теневое зрение. За плечом Верховного Лорда кто-то вышагивал, склонившись, чтобы нашептывать тому в ухо. Она знала этот острый профиль, эти призрачные глаза, что использовали ярость для маскировки своей уязвимости.
— Ну что за шутка это будет, если ты тоже окажешься шаниром, как и твоя сестра. Божье отродье, нечистый, нечистый…