Связанные кровью
Шрифт:
— Вы помните имя мальчика? — спросил Марк, выслушав эту историю.
— Гилл, сын Мерри и Крона. А ты — Маркарн, а я — Чёрный Лорд Торисен, порой Черныш. Доволен?
— Это не моё дело, парень, хотя признаю, что я бы предпочёл скорее что-то есть этой зимой, чем нет.
Они были прерваны внезапным появлением невысокой, коренастой фигуры, скатившейся вниз по северо-западной лестнице вместе с лавиной вулканического пепла. Уайс вскочила на ноги; затем, увидев, кто это, она приветственно тявкнула.
— Что вы делали в моём кабинете? — Потребовал Торисен,
— Спустилась по дымовой трубе, что же ещё? Горелый был прямо за мной. — Она похлопала по одежде шишковатыми руками, поднимая новые облака пыли, затем откашлялась и сплюнула. — По крайней мере, я теперь знаю, где стадо яккарнов. Его удерживает наверху этот мерзкий вулкан и долина пепла за ним. Я чуть не задохнулась в этой дряни. Спасибо, парень.
Она приняла ковш воды, предложенный Торисеном и осушила его несколькими звучными глотками.
— У тебя хорошие манеры, точно тебе говорю. А щенок похож на тебя.
— Если мерикиты не смогут охотиться, то что они будут делать? — спросил Марк.
— Голодать, вероятно. Ты должен быть этому только рад, учитывая, что они сделали с твоей семьёй.
— Я никому не желаю голодной смерти. Мои родичи, по крайней мере, умерли быстро, за исключением бедной Ивы.
Слушая их, Торисен предавался размышлениям о том, что Матушка Рвагга, по крайней мере, не спустилась вниз по одному из двух восточных дымоходов. Он не мог даже думать о том, что её топлёный жир мог наделать с плавящимися или отжигаемыми порциями стекла.
За минувшую половину осени он немного привык к её необычным появлениям и уходам. Будучи редким гостем в Центральных и Северных Землях до того, как стать Верховным Лордом, он не имел с ней прежде никаких знакомств.
Вполне возможно, летописцы и кендары вроде Марка знали о природных силах Ратиллиена несколько больше всех остальных. Хотя в целом Кенцират отличался поразительным невежеством насчёт мира, в котором он обитал столь долго. Торисен был вынужден признать, что, по крайней мере, он был именно таковым. Возможно, это исходило из веры в то, что единый бог — их бог — правил всем и вся, пусть даже в качестве помещика, давно не появляющегося в своих угодьях. Не порождает ли подобная Вера высокомерие, а заодно, и слепоту?
Песочные часы на подоконнике истекли. Марк перевернул их, затем натянул свои перчатки, чтобы вытащить заново отожжённое стекло. Оно слишком остыло и стало почти непригодно для обработки, но благодаря упорной раскатке горячим железом по каменной плите, подобно тому как разминают упрямую корку пирога, большому кендару всё же удалось ещё немного его разгладить и выровнять.
— А это что такое? — Голос Земляной Женщины был резким. — Что ты сделал с этим стеклом и где ты взял сырьё?
Они все вместе рассматривали этот кусочек, пока он остывал: осколок неправильной формы, возможно, с ладонь шириной, бирюза, стреляющая
— Это Тентир!
— Я знаю, — сказал он. — Я попросил Рана Харна, чтобы он прислал мне кое-что из веществ, лежащих в его основе: землистый агат, мел и пепел сожжённого кустика облако-колючек. Я думаю, он также достал немного меди и серебра. Затем я добавил самородок красного стекла, из той порции, куда ты случайно капнул кровью, парень. Помнишь? Когда оцарапал палец об острую стекляшку?
— Я же говорила тебе подождать! — Матушка Рвагга взъерошилась, как расстроенная куропатка. — Я раздобыла сведенья о кусочке кварца, который послужил бы гораздо лучше, чем это!
— Да, но «послужил» кому? Когда мы впервые встретились, Матушка, у вас был замечательный домик в Пештаре, с картой из грязи на полу, позволявшей вам слышать всё, что происходило в любой части Ратиллиена. Это заставило меня призадуматься. Не может ли быть так, что вы рассчитываете на то, что эта карта будет визуальным эквивалентом той?
— А почему бы и нет? — Она попыталась заглянуть большому кендару в глаза, подпрыгивая на кончиках пальцах и испуская при этом клубы пепла. — Это мой мир, не так ли?
— Да, но это карта Верховного Лорда.
Волвер, думая, что это игра, пустилась вокруг неё в пляс, подскакивая чуть ли не на уровень плеч. Марк поймал щенка в верхней точке прыжка и подбросил ещё выше, под возбужденный лай, почти переходящий в визг.
— Может быть, мне тоже стоит покидать её туда-сюда, — сказал Торисен. Это было для него больным местом и загадкой, то, что она так редко позволяла ему коснуться себя, хотя упрямо таскалась за ним по пятам день и ночь. — Как я понимаю, вы хотите превратить всю эту карту в гигантское магическое (гадательное) стекло, вы собираетесь шпионить за нами?
— Не за тобой конкретно. Это большой мир. Я не могу быть всюду одновременно.
Марк опустил щенка на пол. — Да, но как я понимаю, вы не можете слышать, видеть или появляться внутри любого кенцирского замка без приглашения. Матрона Каттила пустила вас в Рестомир и, окольным путём, в Готрегор, как её доверенное Ухо.
— Так вы и за мной шпионите? — спросил Торисен мягко, но всё-таки не смог до конца избавиться от холода в своём голосе. Сама мысль об этом была похожа на насилие.
— Я на тебя смотрю. Это что, шпионаж?
— Мне в лицо, нет. Но у меня за спиной…
Марк поспешно вмешался. — Бедняга заслужил право на некоторое уединение, Матушка, — больше того, я подозреваю, что даже его собственные люди признали это. Оставьте его в покое. По крайней мере, я догадываюсь, что вы не сможете наблюдать за его сестрой, когда на училище стоит печать из его крови. Если так, то подобным же образом мы сможем обезопасить все кенцирские замки. Что же до остального Ратиллиена, то, как вы и сказали, это больше ваш мир, чем наш.