Связанные любовью
Шрифт:
Подождав, пока молчаливый Петр выйдет из комнаты и закроет дверь, Софья повернулась и в отчаянии посмотрела на служанку.
— Теперь я уже не сомневаюсь, что нам посчастливилось найти самого неуклюжего колесника во всей Франции.
— Тупица, — пробормотала служанка. — Я уже вообще сомневаюсь, что он умеет чинить колеса.
— Я и сама задаюсь тем же вопросом. Пожалуй, дам время до завтрашнего утра и, если не успеет, потребую сменить колесника. — Софья потерла гудящие виски. С тех пор как они выехали из Мидоуленда, она ни разу толком не спала, и постоянное беспокойство
Подойдя к госпоже, девушка погладила ее по спине.
— Что толку горевать из-за того, чего не изменишь? Все равно мы уже скоро будем дома. И ни одна живая душа не знает, что мы в Париже.
— Не знает, — согласилась Софья, хотя и без недавней уверенности.
Да и откуда ей взяться, этой уверенности, если, выйдя из номера, она постоянно ощущала на себе чужой, злой глаз? Да и в вещах успели порыться, причем не один раз.
Конечно, неуловимый наблюдатель мог быть всего лишь плодом разгоряченного воображения, а вещи, скорее всего, трогали горничные, когда убирали в номере, и все же желание выехать из Парижа как можно скорее крепло с каждой минутой.
— Ни одна живая душа, — повторила она.
Служанка сочувственно улыбнулась.
— Вам надо принять горячую ванну. Сразу почувствуете себя лучше.
— А ты?
— О, мне есть чем заняться. — Глаза у служанки заблестели. — Петр порвал сюртук, и я обещала, что зайду к нему и наложу заплату.
Софья удивленно моргнула:
— Вот как?
— Раз уж мы задержались в Париже, почему бы не провести время с удовольствием? Безобидный флирт никому не повредит.
— Конечно.
В душе шевельнулось что-то похожее на зависть. Безобидный флирт. Для женщины ее положения это что-то невозможное. Даже непостижимое. Большинство мужчин рассматривали ее исключительно как приз в политической игре, ценное приобретение, а единственный, кто увидел в ней желанную женщину, наверное, презирает ее и ненавидит. Она решительно тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и натужно улыбнулась.
— Иди.
Служанка подмигнула и выпорхнула из комнаты.
Оставшись одна, Софья подумала, что было бы неплохо немного прогуляться, но тут же отбросила эту мысль и, вняв голосу рассудка, поднялась в номер. Рано или поздно карету все же отремонтируют, а до тех пор лучше не подвергать себя ненужному риску.
Достав из шелковой сумочки ключ, она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Что ж, возможно, горячая ванна не такая уж плохая идея. По крайней мере, можно будет на время избавиться от жуткого черного платья.
Софья едва переступила порог и закрыла за собой дверь, как чья-то рука закрыла ей рот.
Захваченная врасплох, она даже не попыталась сопротивляться; к тому же страх отнял все силы. В то время как одна рука по-прежнему зажимала рот, другая крепко обхватила ее за талию. В следующий момент напавший наклонился к ее уху, и Софья вдохнула знакомый мужской запах.
— Неужели вы и впрямь рассчитывали, что обворуете меня и сумеете ускользнуть?
Стефан.
Она вздрогнула, испытав вдруг взрыв самых противоречий эмоций — изумления, злости, странного облегчения.
Нет, невозможно. Откуда ему здесь взяться?
Разумеется, он не уступил. Только рука переместилась со рта к горлу.
— Отпустите!
— Никогда, — прохрипел он, и его горячее дыхание обожгло щеку и отдалось волной наслаждения, прокатившейся вниз по спине. — Однажды вы уже сбежали от меня, но больше не получится.
Софья закрыла глаза. За все последнее время не было и ночи, когда она не лежала бы с закрытыми глазами, вспоминая каждое его прикосновение, каждый поцелуй, каждое слово. Преодолевая боль одиночества, она утешала себя тем, что ее последним воспоминанием о Стефане стало его прекрасное лицо, лицо счастливого любовника, уснувшего рядом с любимой.
И вот теперь весь прекрасный храм воспоминаний угрожала разрушить клокотавшая в нем ярость.
— Как вы нашли меня?
— Один из моих арендаторов случайно заметил вашу карету на дороге в Дувр. — Голос его прозвучал негромко, с угрожающей ноткой. — Не нужно большого воображения, чтобы понять, что вы собираетесь сбежать в Париж.
— Вы еще не объясняли, как нашли отель.
— Узнал, что у одной молодой вдовы на подъезде к Парижу сломалось колесо. Стал проверять колесные мастерские в этой части города, увидел вашего возничего и проследил за ним.
Проклятая карета. Если бы не дурацкое колесо, они уже давно бы катили на восток, и Стефан никогда бы их не догнал.
— Ловко.
— Не особенно. — Хватка ослабла, и дышать стало легче. Пальцы, только что сжимавшие горло, теперь поглаживали нежную кожу. — Если бы я не поддался вашим чарам, не поверил вашим ангельским глазкам и не соблазнился телом, созданным, дабы обольщать и мучить мужчин, вы никогда бы от меня не сбежали.
Она стиснула зубы, запрещая себе отвечать на его ласки.
— О каком бегстве вы говорите, ваша светлость? Я не ваша пленница.
Он легонько укусил ее за мочку уха.
— Будете называть меня Стефаном. И отныне вы — моя пленница.
— Вы не имеете на меня никаких прав.
— Неужели? Не забывайте, что герцог в пределах своих владений несет на себе обязанности мирового судьи, а значит, я имею полное право задержать бесчестную воровку и возвратить ее в Суррей.
Щеки вспыхнули, как будто под ними разлилось жидкое пламя. Боже, о чем она только думала, когда позволила матери вовлечь себя в это безумное предприятие?
Княгиня Мария, конечно, большая любительница политических интриг и мастерица по части сомнительных игр, но ей, Софье, коварство претило всегда.
Возможно, именно поэтому ее план так постыдно провалился, а сама она оказалась в столь плачевном положении.
— Как вы смеете говорить такое? — попыталась возмутиться Софья, но получилось неубедительно и фальшиво. — Я не воровка.
— Воровка. — Он схватил ее за подбородок. — И лгунья в придачу.
Очередное обвинение вывело ее из себя; смущение и неловкость отступили перед вспыхнувшим внезапно гневом. Каковы бы ни были ее прегрешения, она всего лишь защищала свою мать и императора.