Связанные любовью
Шрифт:
— Простите за вторжение. Я…
Слова замерли у нее в горле, по щекам разлилась краска, и Стефан вскинул бровь.
— Да?
— Хочу написать матери, и мне понадобилась бумага.
Он сделал еще шаг. Потянул воздух. Вдохнул сладкий запах жасмина.
— Бумага?
— Да.
— А теперь, мисс Софья, подумайте и скажите, почему я вам не верю?
Она попалась и понимала это. Стрельнула глазами влево-вправо. Только чтобы не встречаться с ним взглядом.
— Даже не представляю.
— Ложь, ложь. — Стефан
Она попыталась защититься, выставив руки.
— Вы всегда такой вредный?
Он ткнулся носом в ямочку у нее за ухом и, прижав ее к столу, сорвал шейный платок и скинул сюртук. За сюртуком последовали жилетка и холщовая рубашка. Если ей так уж хочется оттолкнуть его, пусть толкает в голую грудь.
— Предпочитаете комплименты? — Стефан захватил губами мочку ее уха. — Хорошо. Хотите, скажу, что волосы у вас цвета летнего солнца и глаза ангела? Или желаете услышать, что я каждую ночь мечтаю о вас, представляю, как раздеваю вас, как часами наслаждаюсь вашей кожей?
Что он говорит? Зачем?
Софья попыталась увернуться от нежных ласк:
— Значит, вы не доверяете мне? И я даже не очень вам нравлюсь, да? Но вы готовы со мной переспать?
Он прижался ртом к ее шее, провел языком по знакомой голубой жилке у основания горла.
— Я не говорил, что вы мне не нравитесь. — Его губы двинулись вниз, в глубину ночной рубашки. — Вот это мне очень даже нравится.
С губ ее сорвался стон, ногти впились в его обнаженную грудь, но боль только подстегнула желание.
— Стефан, остановитесь…
— Почему?
— Потому что…
Она так и не договорила, потому что едва не задохнулась, когда он сжал губами сосок.
— Да? Вы что-то говорили? — Не выпуская сосок из плена, Стефан тронул набухший бугорок языком.
— Какой же вы самодовольный, — прошептала она, роняя голову ему на плечо.
Пламя уже лизало тело, руки дрожали, и пальцы не справлялись с крючками бриджей.
— Помоги мне, — прохрипел он, направляя ее руки к поясу. Мысли вылетели из головы, когда она коснулась напрягшейся, возбужденной плоти. Бриджи скользнули вниз, тапки полетели в стороны. — Боже, что ты со мной сделала…
— Ничего.
— Лгунья. — Избавившись наконец от одежды, Стефан сгреб ее в объятия, отнес к кровати и опустил на покрывало. Секунду-другую он просто стоял, глядя на нее, наслаждаясь чудесным видом, потом наклонился и потянул вверх ночную сорочку. — Сколько ни говори, что только глупцы позволяют вожделению взять верх над здравым смыслом, но устоять перед соблазном я не могу.
— Стефан…
— Нет, — прохрипел он, опускаясь к призывно раздвинутым бедрам. — Хватит разговоров. Я сойду с ума, если не возьму тебя прямо сейчас.
Его губы приникли к нежной,
Пальцы проскользнули под колени, раздвинули шире, и язык устремился к открывшейся влажной щели. Она вскрикнула от наслаждения, но, к счастью, негромко, и эхо не ушло дальше комнаты. С удивлением обнаружив, что первым пробует этот сладкий вкус невинности, он преисполнился самодовольной гордости и продолжил игру, пока она не задвигалась под ним, приближаясь к пику.
— Пожалуйста… — выдохнула Софья и, вцепившись в его плечи, забилась в судорогах выплеснувшейся страсти.
Слизнув обильный сок желания, Стефан быстро накрыл ее тело своим и подался вперед. Он вошел в нее легко, с ходу, и все получилось так гладко, словно природа специально создала ее лоно именно под него. А может быть, так оно и было? Как иначе объяснить это безумное, неукротимое влечение?
Впрочем, задумываться над тем, какими чарами она завлекла его в свои сети, было некогда. Внутри бушевало адское пламя, и он знал, что сгорит дотла, если не потушит пожар прямо сейчас.
Сжав ладонями ее горячее лицо, Стефан впился в губы жадным, голодным поцелуем. Ее руки сплелись у него за спиной. Нежные пальчики пробежали вверх и вниз. Большего поощрения и не требовалось. Они оба хотели этого, оба не могли без этого с того самого момента, как судьба свела их дорожки.
Оторвавшись ото рта, он перенес поцелуи на щеку, шею, плечо… Руки, пройдясь от бедер вверх, нашли груди. Пальцы бережно сжали соски, и она снова застонала, требуя большего, и впилась ноготками в спину.
Он рыкнул, обнаружив вдруг, что и сам вот-вот достигнет пика. Да что же это такое? Что делает с ним эта женщина? Несколько неуклюжих ласк, и он уже превратился в мальчишку-новичка.
Заняв исходную позицию и еще раз напомнив себе, что у нее это впервые, он медленно двинулся в пылающее жерло.
Она напряглась, задышала часто-часто, и Стефан, стиснув зубы, остановился, дав ей возможность устроиться удобнее. Его тело дрожало в невероятном усилии. Почувствовав наконец, что Софья расслабилась, он медленно задвигался, сжал губами набухший сосок и просунул руку под атласные бедра.
Нашептывая что-то ей на ухо, Стефан постепенно добавлял, проникал все глубже и глубже. Наслаждение накатывало волнами, промежуток между которыми делался все короче и короче.
Ближе… ближе…
Она выгнула спину, оторвала бедра от постели, подалась ему навстречу, застонала…
Волны слились в один ревущий вал, высеченная искра нашла трут, и вспыхнувшее пламя мгновенно поглотило его. Стефан приподнялся… и упал, отдаваясь накатившему валу наслаждения.