Связанные пламенем
Шрифт:
– Здесь у нас нет такой роскоши, – произнес Шилагай, заходя следом за Максимом в комнату. Он нес штатив с камерой, при виде этого я поняла, то, что сейчас произойдет отснимут и отошлют видео Владу.
– Двенадцать парней, которым не дозволено выезжать и ни одной женщины? – Максим презрительно фыркнул. – У кого-то точно завалялась смазка.
Шилагай пожал плечами, затем исчез, что-то быстро крикнул на старо-новгородском языке своим охранникам. К тому времени, когда смущенный охранник возвратился
Я же в исступлении пыталась найти способ остановить это.
– Ты ошибся, моя ненависть будет всеобъемлющей, если ты сделаешь это, – резко сказала я. – Ты принял сторону Шилагая, чтобы быть со мной? Ты собираешься уничтожить самый крохотный шанс, который мог иметь.
У него уже не было шансов, но если он поверит в это...
Максим подошел ближе, и я вжалась в стену, в тщетной попытке скрыться. Я не чувствовала себя голой в своей новой коже, но теперь это ощущение на меня обрушилось. Ох, какой голой я сейчас себя ощущала.
– Лучше я, чем он, Лейла, – сказал он, бросив взгляд типа "прости, братан" на Шилагая, который на это лишь фыркнул. – Я буду нежен, тогда как он обрушит на тебя весь свой гнев на Влада.
– Верно, – произнес Шилагай обыденным тоном.
Во мне нарастала ненависть, пока я не задрожала от нее.
– Ты прав, Влад придумает новые пытки только ради тебя и это только после того, как я сделаю из вас двоих самых жалких людей на Земле!
Шилагай рассмеялся.
– О, у нее и впрямь есть сила духа. Мне понравится наблюдать за этим.
– Ты уйдешь, – сказал Максим, не сводя с меня взгляда. – Я слишком долго ждал, чтобы быть с ней. Я не против камеры, но не нуждаюсь в аудитории.
Шилагай вздохнул.
– Хорошо. Как я уже говорил, я всегда награждаю за лояльность своих людей, но не задерживайся. Я хочу отослать видео Владу на рассвете.
Максим низко рассмеялся, отчего я дергалась в кандалах, сдирая кожу до кости.
– Не беспокойся, я закончу до рассвета.
– Ты мне противен, – выплюнула я, мои клыки впились в губу из-за того, как сильно я стиснула челюсть.
– А, и прежде чем уйдешь, попроси кого-нибудь достать клейкую ленту, – добавил Максим, смотря на кровь, сочащуюся из моей губы. – Что-то мне подсказывает, что она кусается.
Вновь рассмеявшись, Шилагай ушел. Максим подошел к камере и нажал на кнопку. Лампочка загорелась зеленым, указывая, что пошла съемка.
Я посмотрела прямо в камеру и произнесла:
– Не дай им то, чего ни хотят, Влад. Ты должен стать хладнокровнее, чем когда-либо. Зная, что они не сломают тебя, я смогу пройти через это.
– Нам придется вырезать это, да? – произнес Шилагай, возвращаясь с клейкой лентой.
Я
С горькой ясностью я поняла, как прошлая беспомощность заставляла Влада на протяжении многих десятилетий просыпаться в огненной ярости. Я захотела убить каждого находящегося здесь, но не могла даже остановить их смех надо мной.
Шилагай напоследок подмигнул Максиму, протягивая скотч, а затем скрылся за каменной дверью.
Максим начал снимать с себя одежду. Я закрыла глаза, обещая себе, что, как и вовремя освежевания, я не стану перед ними плакать.
Я не могла остановить то, что должно было произойти, но могу заставить себя не сломаться... по крайне мере, пока вновь не окажусь в одиночестве. В течении нескольких дней, я чувствовала, что это не мое тело. Теперь я поняла, что наполненное сущностью или чистое, с оружием или без, это мое тело.
И каждой его частичкой я ощутила, как Максим начал подходить ко мне.
Глава 12
Я вздрогнула от звука отклеивания скотча. Я не желала смотреть на Максима, но чувствовала себя более беспомощной, если не видела происходящего.
Если бы неделю назад мне кто-нибудь сказал, что Максим снимет с меня кожу и изнасилует, я бы обозвала этого человека лжецом. Как же я не распознала его жестокость за то время, пока мы находились с ним в бегах? Как я вообще доверяла ему?
Ты знала об этом, ядовито прошептал мой ненавистный внутренний голос. Ты пережила его худший грех, так что должна была лучше всех знать об этом!
Может и должна была, призналась я себе холодно. Вместо этого, я предпочла поверить его словам о том, что его худший грех также являлся для него крещением, заставившим изменить жизнь. Какая же я дура.
Судя по звукам, Максим продолжал отрывать куски скотча, но все еще ни один не приклеил к моему рту.
Максим был уже достаточно близко для этого. Я могла ощущать его ауру, заполняющую скудное расстояние между нами, отчего еще больше мурашек пробежало по моей коже.
С таким количеством скотча можно было сделать кляп или что еще похуже? Не в силах сдержаться, я открыла глаза...
Максим закрыл мне рот рукой прежде, чем он открылся в неверии.
Как я и опасалась, Максим был голым. Чего я не ожидала, так это того, что Максим приклеит скотчем член к низу своего живота.
– Не сопротивляйся, Лейла. Будет только хуже, – строго сказал он, затем произнес одними губами "Укуси меня".