Связанные поневоле
Шрифт:
Я пошла к входной двери и услышала, как Северин пробурчал что-то о том, что он и сам прекрасно справится с построением планов на наше совместное будущее.
Выйдя на крыльцо первой, я сладко потянулась, подставляя лицо утреннему солнцу, и вдруг увидела у себя под ногами конверт. Похоже, он торчал в двери и упал, когда я ее открыла. Подняв, я сразу ощутила от него металлический запах крови. Не человеческой. Похоже, свиной. Осторожно вскрыв его, я вытащила плотный лист обычной используемой в офисах
Весьма романтичное послание с утра пораньше. Услышав шаги Северина, я быстро сунула письмо обратно в конверт и открыла сумку, чтобы спрятать его. Неважно, от кого это письмо, от его чокнутой поклонницы или от тех, кто писал мне на почту, говорить ему я ничего не собираюсь, потому что тогда окажусь под чертовым колпаком.
— Я бы предпочел нанять тебе телохранителя, чтобы быть уверенным в твоей безопасности, но понимаю, что ты не согласишься.
Ага, если я расскажу ему о письмах, меня уже и спрашивать никто не будет.
— Телохранителя или хранителя твоих интересов? — рассеянно спросила я, размышляя о находке.
Монтойя кривовато улыбнулся и заметил конверт.
— Почта с утра пораньше?
— Просто какая-то реклама, которую вечно подкидывают под дверь, — пожала я плечами.
— В твоем-то райончике? — усмехнулся он. — Кстати, а ведь и правда, не задумывалась о переезде?
— Меня все устраивает. К тому же я вряд ли могу себе это позволить. Жить в съемном жилье я больше не хочу, а другой дом я не потяну.
Все-таки как бы я ни отрицала свою животную половину, но потребность иметь некий маленький кусочек территории, принадлежащей мне во всех отношениях, была неотъемлемой частью меня. Это как остров безопасности в чуждом мире, где существуют только твои законы. С момента появления Северина мой безопасный остров оказался слегка перенаселенным, хотя, как ни странно, раздражало меня это намного меньше, чем я могла от себя ожидать.
Монтойя скосил на меня глаза.
— Зато я потяну, — осторожно произнес он.
— Искренне рада за тебя. Мы можем ехать?
Монтойя глубоко вздохнул и вдруг нахмурился.
— Просто я пытаюсь сказать, что мог бы купить дом в этом городе, раз ты так к нему привязана, и мы могли бы жить там, когда я буду приезжать к тебе.
— Ага, миленький такой особнячок с белым заборчиком в хорошем райончике? А что потом? Нарожаем кучу детей и купим собаку, я научусь готовить, ковыряться в клумбах и щебетать тупую чушь, хлопоча у плиты?
Северин напрягся, но потом, видимо, решил не развивать тему.
— Зачем тебе собака, если у тебя есть такой роскошный кобель, как я? — улыбнувшись, спросил он. — Я многофункциональней любой обычной собаки. И не сую нос тебе между ног. — Я вопросительно
— И на том спасибо.
Самоирония в исполнении Альфы — это вещь весьма неожиданная и, я бы сказала, небывалая. Я не смогла сдержать ответной улыбки.
— Откуда этот запах? Похоже на кровь! — насторожился Северин, потянув воздух.
Слабый запах крови от конверта все еще витал в воздухе.
— Очнись! Ты же сам сказал, что у меня тот еще райончик Чему ты удивляешься?
Северин еще раз принюхался и, бросив на меня внимательный взгляд, все же пошел к Ти-Рексу.
На подъезде к парковке института я застонала, увидев очередную толпу. Судя по контингенту, теперь здесь собрались не только репортеры, но и поклонницы Монтойи.
— Боже, ну за что мне это? — возмутилась я. — Вот откуда ты взялся на мою голову!
— Я предназначен тебе судьбой! Не парься, это временное явление, — попытался успокоить меня Северин.
— Вот уж искренне надеюсь на это! Это твоя жизнь, не моя, черт возьми! — Я выбралась из машины и тут же услышала визг чокнутых девиц.
— Это теперь наша жизнь, — буркнул мой муж, обнимая меня за плечи и решительно направляясь ко входу через толпу.
Мы тут же оказались в каком-то водовороте, где все что-то вопили.
— Я люблю тебя, Рин!.. Сдохни, тварь!.. Трахни меня, Север!.. Провались в ад, сука!.. Я хочу родить от тебя ребенка!.. Прокомментируйте ваши отношения, господин Монтойя!.. Хочу тебя больше жизни, Северин!.. Нам ждать объявления о свадьбе?.. Нет! Нет! Брось ее! Возьми меня!
Боже, моя голова чуть не взорвалась, пока Северин тащил меня к дверям, бесцеремонно отталкивая направленные нам в лица микрофоны и камеры. Он что-то говорил мне, демонстративно игнорируя само присутствие всей этой толпы, но я разобрать в этом гвалте ничего не могла. При взгляде на его лицо создавалось впечатление, что он не замечает творящийся вокруг бедлам, будто мы вообще одни и он просто провожает меня до крыльца.
Стоило только нам войти внутрь, я облегченно вздохнула, словно опять могла дышать.
— Это черт знает что такое! — раздался голос Бруно Лионели. — Юлали, это же просто немыслимо! Здравствуйте, господин Монтойя!
— День добрый, господин…? — отозвался Северин, беспечно улыбаясь.
— Это Бруно Лионели, директор, — подсказала я.
— Точно, — кивнул мой муж невозмутимо. — Добрый день, господин Лионели.
— Не вижу абсолютно ничего доброго в нем! Юлали, в другое время и при других обстоятельствах я бы только приветствовал внимание прессы и общественности к нашему институту. Но, я думаю, вы прекрасно понимаете, что этот ажиотаж совсем не того рода, что может пойти нам на пользу!