Связанные с Рождения

Богданова Елена

Негусто. Еще и до слуха донеслись звуки, ни разу не поднимавшие настроения. Кто-то неподалеку едва слышно постанывал. Вот совсем становится не по себе. Последнее, что я помнила – мужское общежитие, и Гор, который постучал в дверь вместо меня. Потом ослепляющая вспышка, а дальше я очнулась здесь. Что-то в последнее время я слишком часто стала отключаться. Не хорошо... Вздохнула.

Что-то мешается на лице и горле. Я провела пальцами по шее и мигом забыла все, чему учили. Подскочила, лихорадочно ощупывая металлический ошейник. Гладкий металл, никаких узоров

или чего-то подобного и никаких следов замка. А лицо прикрывала полупрозрачная тряпочка. Не раздумывая сдёрнула её.

– Алиса?!

Я дернулась от знакомого голоса, звучавшего так тихо и сломлено. Оглянулась, столкнулась взглядом с тонкой и ужасно бледной подругой, чьи волосы расплескались по плечам золотой волной. Такой цвет волос может быть только у…

– Мила?! – выдохнула в тихом ужасе, понимая, что влипла во что-то крайне нехорошее. Говорю же - не хорошо. Из горла вырвался сип, как будто меня усердно душили, но верёвка оказалась с гнильцой, лопнув в самый ответственный момент.

Да она же привидение напоминает. Только глаза еще хоть как-то выдавали жизненную силу. Яркий зеленый цвет, но и он странно потускнел.

Странной насмешкой смотрелся ее наряд: пышные штаны – шаровары, полупрозрачная туника с глубоким декольте, малахитового цвета. Как и дорогая нитка изумрудов, обвивавшая гладкий ошейник, который светился тусклым красным светом. Такая же нитка изумрудов была вплетена в её локоны. А её лицо прикрывала такая же тряпочка, которую я только что сдёрнула с себя.

– Где мы? – прошептала, придвигаясь ближе к стеклу и, отмечая на себе подобный наряд.

Теперь я видела, что очнулась в просторном вольере. В таком же сидела и Мила. А когда я огляделась, то в груди что-то сдавило: Полехин лежал, распятый железными обручами на импровизированном хирургическом столе, и был оплетён сетью светящихся, пульсирующих энергетических нитей. По всему обнаженному телу парня были гематомы и мелкие, скальпелевые надрезы. Так вот кто постанывает и это вовсе не запах железа…

– Я не знаю, - вздохнув, прошептала Мила. – Увы, на променады нас местная хозяйка не выводила. Предпочитает, так сказать, камерные рандеву.

– Ты хочешь сказать, она… - я в ужасе уставилась на Милу, но так и не произнесла этих слов.

– Нет! – почти вскричала она. – Она не трогает нас физически, только магию тянет…

– Нас? – и я осмотрела ещё раз помещение и заметила на противоположной стороне ещё один вольер и, ещё одну девушку. Выглядела она ещё хуже, чем Мила. Если моя подруга напоминала привидение, то эта девушка скорее скелет обтянутый кожей. И в этой одежде её почти не было видно.

– Мил, как давно ты здесь? – спросила подругу, а сама не могла отвести взгляд от девушки, если можно так назвать скелет. Черты её лица, точнее то что было когда-то лицом, кого-то мне напоминали. Вот только кого?

– Если судить по количеству приходов хозяйки, то я здесь дней пять, - прошептала Мила мне в ответ.
– А так, тут не понятно. Она берет слишком много энергии, почти опустошает резерв, поэтому трудно сказать, сколько проходит времени…

– Что с Полехином?

– Хозяйка вымещает

на мне свою злость, - с трудом прохрипел парень, повернув голову в мою сторону и даже улыбнулся. Живой. Слава первородному, живой! – У неё с каким-то мужиком не клеится, вот она на мне и отрывается.

– Давно? – проглотив комок слёз, прошептала я.

– Давно не ладится или… - он судорожно вздохнул и продолжил: - давно отрывается?

– Как я рада, что ты жив. – выдохнула и задала вопрос, который меня мучает с момента, как я попала сюда: - А кто это, хозяйка?

– О, а это самое интересное, - прошептала Мила и поддалась вперед, почти касаясь, стекла. – Это нечисть вон той… - она махнула головой в сторону скелета.
– …Она уже второй год из неё сосёт энергию. Даже облик её себе забрала и ты не поверишь, кто это…

Шаги наверху заставили Милу резко замолчать и насторожиться. Я зачем-то отползла к центру вальера и еще раз дернула ошейник.

– Это передатчик. – ещё тише прошептала Мила. – Старайся не призывать свою магию. Она вся перейдёт к подопечной хозяйки.

Поздно. Я уже как-то на инстинктах попыталась позвать свою драконицу, но она не откликнулась, лишь в груди потеплело. Чёртов обряд забрал все силы. Тогда я попыталась призвать Дракофламо, но и Огонь дал лишь искру и, пробежав по венам, растворился в пространстве.

Тем временем в наступившей тишине скрип открывающейся двери был сродни раскату грома. А шаги, что раздались на лестнице, стучали в такт с сердцем.

Тук… тук… тук…

Я сглотнула и вытерла повлажневшие руки о шаровары. Как-то не верилось все еще в то, что меня похитили. Да и вообще происходившее напоминало дурной сон. Что там делают, когда хотят удостоверится, что это не сон? Щипают? Ущипнула себя за запястье. Чёрт побери… больно. Растёрла, разгоняя боль по руке и не спуская глаз с лестницы.

Лестницу я видела. И смотрела, как постепенно в поле зрения возникали сначала ноги в лаковых туфлях на шпильке. Разве на такой высоте можно ходить? И как она только себе шею не сломала? Потом туловище, обтянутое в ультракороткое платье, с глубоким декольте до пупка. И не замерзла. Интересно, а нижнее бельё под ним есть? А затем уже вся Ева Ильина собственной персоной спустилась к нам. Лучше бы свернула шею на этих ходулях… И это нечисть? И где она училась так ходить на каблуках? Уж, явно не в Академии. Кстати, а куда это она ходила в таком виде? Она выглядела иначе, чем в Академии. На обычно милом личике сейчас сияла широкая улыбка, похожая больше на оскал кобры. Прилизанные серебристые волосы оказались взлохмаченными и напоминали, как раз распахнутый капюшон змеи. И она даже на таких огромных каблуках не шла, а словно перетекала с одной ноги на другую. Походка её мне напомнила походку одного надоедливого и очень болтливого, но очень дорого сердцу аспида. Точно! Она напоминает мне змееподобного юща. Вот так нечисть. Вот тебе и нет интеллекта.