Связанные страстью
Шрифт:
Дженни, сотрясаясь от ярости, прерывающимся голосом бросила:
— А если даже и спал, то это всею лишь означает, что вы воспользовались моментом его слабости… присущим мужчине желанием обладать женщиной, которое Мэтт не смог сдержать.
— Он и не пытался ее сдерживать.
— Уверена, он раскаивается в том, что произошло.
— Сильно в этом сомневаюсь.
Вновь взяв себя в руки, Дженни довольно спокойно произнесла:
— Так вот, ваши отношения с Мэттом закончены. Вы никогда больше его не увидите.
Поскольку Саманта вновь предпочла
— У нас с Мэттом за плечами история давних отношений, которая в определенной степени гарантирует наше совместное будущее. У вас же ничего подобного нет.
— Ничего, кроме страсти.
— Страсть слабеет, тускнеет и проходит.
— Наша не потускнеет.
— Если вы так считаете, вас в будущем ждет неприятный сюрприз, — предупредила Дженни.
— Это вас ждет неприятный сюрприз.
Дженни прошипела:
— Короче говоря, держитесь подальше от Мэтта. Поймите, так будет лучше не только для нас с Мэттом, но и для вас.
Дженни развернулась и пошла в направлении торговых рядов, оставив Саманту переваривать сказанное, а также один крайне неприятный факт.
Саманта вдруг поняла, что чертовски ревнива.
Она решила остаться в Уинстоне даже при самых неблагоприятных обстоятельствах и любой ценой добиться своей цели. В то же время она не могла не думать, что ее методы как-то не вяжутся с избранной ею благородной миссией по увековечиванию памяти ее отца.
Она знала только одного человека, с которым могла все это обсудить. Это был Шон Макгилл.
Боясь передумать, Саманта направилась в контору дилижансов и отравила телеграмму по нужному адресу. Но когда выходила из конторы, пожалела о содеянном. Шон, конечно, приедет — он не мог не откликнуться на ее призыв — тем не менее ей не следовало втягивать его в это дело. Она должна разрешить ситуацию самостоятельно, а тот факт, что она позвала его для совета, косвенным образом свидетельствовал о неудаче, в чем ей, разумеется, не хотелось никому признаваться.
Поэтому Саманта приняла еще одно основополагающее решение: обыскать каждый дюйм земельных владений Мэтта Стрейта и найти материальные свидетельства его причастности к ограблениям еще до приезда Макгилла.
И начать расследование необходимо прямо сейчас.
Дженни улыбалась, отвязывая лошадь от коновязи, но как только город скрылся из вида, улыбка исчезла с ее губ. Послеполуденное солнце освещало землю и ласкало ее тело, но она не чувствовала его теплых лучей. После разговора с Самантой Ригг ее сердце было разбито. Завершив разговор с соперницей, Дженни отправилась делать необходимые покупки. Выбирая нужные товары, а также отвечая на приветствия знакомых, она все время внушала себе, что ничего особенного не произошло. Но как бы молодая женщина ни храбрилась, нельзя было не признать, что беседа с кокоткой из салуна шокировала ее куда больше, нежели она могла себе это представить.
Ей трудно далось признание, что Саманта Ригг, несмотря на вульгарный наряд и яркий, грубовато нанесенный на лицо макияж, была необычайно привлекательной.
И снова в ушах Дженни прозвучал знакомый вопрос:
— Тебе еще не надоело бегать от них?
Дженни не хотела копаться в скрытой подоплеке этого вопроса, заданного Мэттом в детстве. Но догадывалась, что ей следовало разговаривать о своих проблемах не с Самантой, а с Мэттом. Он единственный мог сказать ей правду, какой бы неприятной она ни была и сколько бы горя ни принесла им обоим.
Исполненная решимости Дженни прищелкнула языком и хлестнула поводьями по спине старину Сторми, стремясь к тому, чтобы пожилой мерин бежал порезвее. Ей хотелось побыстрее приехать домой, разложить покупки по полкам и отправиться на ранчо Мэтта. Обычно на ранчо, помимо Мэтга, находились два его наемных работника — Уилли и Нэт, но па отпустил бы дочь к суженому, даже если бы знал, что тех нет дома. Его мысли не шли дальше гою, что девочке хочется поболтать со своим парнем. Он думал, что…
В этот момент Дженни увидела на дороге впереди себя Мэтта. Это было так неожиданно, что сердце у нее трепыхнулось и пропустило удар.
Подъехав через некоторое время к девушке, Мэтт улыбнулся ей.
— Привет, Дженни. Я как раз собирался встретиться сегодня с тобой, чтобы поговорить.
— Мне тоже нужно поговорить с тобой, Мэтт, — ответила Дженни.
— В таком случае надо найти такое место, где нам никто не помешает.
— Согласна.
Через несколько минут они обнаружили уединенную поляну, и Дженни, слезая с облучка фургона, почувствовала, как сильно у нее забилось сердце. Когда же Мэтт взял ее за руку, у нее перехватило дыхание. Но в его глазах было столько тепла, что она не могла не улыбнуться ему в ответ, после чего уже довольно спокойно позволила обнять себя за талию и увлечь на нагретую солнцем поляну, где они и расположились.
Дженни молчала, ждала, когда Мэтт заговорит.
С минуту поколебавшись, он начал:
— Мне необходимо кое-что сказать тебе.
— Кажется, я догадываюсь, что именно.
Если разобраться, Дженни не хотелось выслушивать сейчас его исповедь, которая наверняка вызвала бы у них обоих неприятные чувства. Поэтому она отвернулась от Мэтта и стала смотреть в сторону. Когда же Мэтт взял ее за подбородок и повернул лицо так, чтобы видеть ее глаза, они моментально наполнились слезами.
— Ну, что такое ты знаешь? — осведомился он.
— Я знаю о Саманте Ригг. О том, в частности, что она тебе нравится, и о том, что ты… спал с ней.
— И кто тебе об этом сказал?
— Саманта.
Мэтт очень удивился, потом сказал:
— Извини, Дженни, что причинил тебе боль.
— Значит, это правда?
— Да.
По выражению его лица Дженни поняла, что он не собирался скрывать от нее правду, и это до определенной степени обезоружило ее. Она точно знала, что он не хотел причинить ей боль.