Связанные тенями
Шрифт:
Время словно замерло. Яна пыталась уловить хоть какие-то детали, которые могли бы подсказать, кто этот человек. Ее сердце сжалось от ужаса, когда она поняла, что ее спасение может не наступить.
Мужчина медленно подошел к столу, рядом с которым стоял металлический поднос с инструментами. Он молча начал перебирать их, как бы предавая огромное значение процессу выбора. Кожаные перчатки едва слышно скрипели, когда его пальцы касались холодных орудий пыток.
Яна смотрела на него с расширенными от ужаса глазами. Ее дыхание стало быстрым и прерывистым. Она знала, что ее час близок. Наконец,
– Лев…? – ее голос был слабым, полным безнадежности. – Лев, это ты? Пожалуйста, прости меня. Я все тебе могу объяснить… Пожалуйста, не делай этого! Я вернусь, клянусь, я вернусь, и мы заживем как раньше! Прости меня, я запуталась…
Мужчина остановился на мгновение, все еще не поворачиваясь к ней. Его голова медленно качнулась влево и вправо, словно давая ей понять, что это не Лев.
– Вов? – теперь ее голос дрожал сильнее. – Это ты? Если тебе не понравилось, что я решила переехать к тебе, то я могу все отменить. Только, пожалуйста, не делай этого, прошу тебя…
Ее слова утонули в новой волне слез. Яна начала плакать еще сильнее, ее тело содрогалось от отчаяния. Мужчина спокойно подошел к ней, не произнося ни слова, и, небрежно вставив кляп ей в рот, затянул его ремешки на затылке. Это действие вызвало у нее еще больший приступ паники – теперь она не могла даже просить о пощаде.
Страх охватил все ее существо. Он снова повернулся к инструментам, и ее мир стал невыносимо узким, зацикленным на каждом его движении. Каждый звук казался громче, каждый шаг эхом отдавался в ее сознании.
То, что произошло дальше, было настоящим адом. Мужчина не спешил. Он тщательно подбирал инструменты и медленно начинал свою ужасную работу. Каждый раз, когда его руки касались ее кожи, Яна ощущала такую боль, что мир перед ее глазами превращался в мутную пелену. Она не знала, сколько прошло времени. Мучения длились вечность, и каждый миг этой вечности был пропитан невыносимой болью и отчаянием.
Последнее, что она увидела перед смертью, – это его холодные глаза за маской, и как он, с пугающим спокойствием, отрезал ей нос, а затем медленно поднес нож к веку. Ее сознание померкло, когда лезвие прорезало кожу.
– АААААААА! Господи, боже, помогите! – крик вырвался из ее горла, разрывая тишину спальни. Арина резко села на кровати, ее тело содрогалось, дыхание было прерывистым, как будто она только что вынырнула из глубины ужаса, в который ее погрузил сон. Она беспорядочно оглядывалась вокруг, не узнавая собственную спальню. Стены казались чужими, вещи на своих местах не ее, словно это был совсем другой мир.
Прошло несколько минут, пока Арина начала осознавать, где она находится. Медленно до нее дошло, что все это был лишь кошмар. Она все еще была в своей квартире, в центре Москвы. Утренние лучи солнца мягко освещали комнату, проникая сквозь занавески и ложась теплыми полосами на пол. Но этот свет казался чужим, таким далеким от того ужаса, который она только что пережила.
– Господи… – ее голос был едва слышен, дрожащий и слабый. – Почему мне это снится? Кто эти люди? Как же мне было страшно…
Ее руки все еще тряслись, словно страх никак не мог отпустить
Арина провела рукой по лицу, пытаясь унять дрожь. Она помнила все так отчетливо: Яну, ее жизнь, ее родителей, работу, друзей. Эти образы оставались с ней, словно это были ее собственные воспоминания, словно она сама прожила эту жизнь. Но это был сон. Просто сон. Только во снах она была другой, а просыпаясь, каждый раз оставалась сама собой.
– Это просто сон, – тихо прошептала она, стараясь успокоить себя. Но разум не отпускал мысли о том, как реальными были эти чувства. Почему это так живо? Почему каждый раз она погружается в чужую жизнь, как в свою собственную?
Встав с кровати, Арина направилась в ванную, ее шаги были неуверенными. Она чувствовала слабость, как будто провела несколько часов в схватке за жизнь, хотя это был всего игра ее воображения. Вода, текущая из крана, оказалась холодной и освежающей. Она сжала руки под струей воды, стараясь сконцентрироваться на этом ощущении – холоде воды, который постепенно возвращал ее в реальность.
Готовясь к рабочему дню, Арина старалась отодвинуть от себя мысли о сне. Но это было непросто. Моменты из жизни Яны – эти яркие, пугающие образы – мелькали перед ее внутренним взором. Особенно сцена пыток. Она пыталась забыть ее, стереть из памяти, но каждый раз, как она закрывала глаза, видела холодные глаза человека в маске и ощущала страх Яны, который казался ее собственным.
– Все, – тихо произнесла она, надевая свою рубашку. – Нужно выбросить это из головы.
Но сколько бы она ни пыталась, воспоминания о сне не уходили. Они стали ее тенью, словно оставляя невидимый след в ее реальности.
Глава 2. За гранью реальности
Арина была женщиной тридцати лет, но внешность ее казалась вечной, как сама зима. Яркие голубые глаза, словно ледяные осколки, смотрели на мир с холодным равнодушием, ее выраженные черты лица подчеркивали это ощущение. Длинные черные волосы, которые она обычно завязывала в тугой хвост, создавали строгий, почти суровый образ. Средний рост, идеальная осанка и отсутствие эмоций делали ее фигурой, к которой никто не решался подойти слишком близко без причины.
На работе ее знали как незаменимого сотрудника и человека, который не любит общаться и редко улыбается. Когда она появлялась в коридоре больницы, где работала патологоанатомом, разговоры замирали, словно все внезапно вспоминали, что обсуждать при ней что-то лишнее не стоит. Но Арине было все равно. Она привыкла к шепоту за спиной и косым взглядам еще с тех времен, когда была школьницей. Общество всегда держало ее на расстоянии, и она давно смирилась с этим. Необходимость заводить друзей отпала сама собой, а она и не пыталась. Одиночество стало ее добровольным выбором.