Связанные в Академии
Шрифт:
Я вжалась в спинку стула и опустила взгляд. Как же я ненавидел всю эту экономику!
Аппетит пропал окончательно.
На
Там меня встретил куратор — высокий худой мужчина с тщательно зачесанными волосами назад. Я старалась не обращать внимание на его прическу, всю покрытую блестящим воском, но укладка выглядела настолько неестественно, что волей-не волей привлекала мое внимание.
Мой интерес не укрылся от куратора, и мужчина недовольно поджал губы. Ну вот — не успела приступить к занятиям, как уже нажила себе врага. Уж могла понять, что такой мужчина очень щепетильно будет относиться к своей внешности.
— Адептесса Кирц, вам надлежит сдать мне мантию лекарского факультета и жетон выпускника. После я выдам вам свитки с предметами и занятиями. Новые мантии и жетон экономического факультета. И советую вам не отлынивать от учебы — никто ждать вас не будет, — холодно пояснил мой куратор и пригладил и так зализанные волосы назад.
Я опустила взгляд на носки своих ботинок. Ну какой из меня экономист?! И почему факультет носит такое непривычное название. Будто слово у иномирян позаимствовали, чтобы обозначить самое страшное место в любой Академии.
В моей группе оказались адепты со слабыми талисманами, отчего мне становилось горше — вот значит как видит меня мейр Гробер.
Следующая неделя прошла в аду: учеба — днем, работа — вечером. До кровати я уже не доползала, а частенько могла так и заснуть за столом с учебниками, мучаясь потом от затекшего тела. Экономика мне давалась тяжело, хотя после латыни и целебной алхимии Шперха, шла легче. Вечером я закрепляла материал под чутким руководством Шекли, который на удивление вел себя с навязанной девицей в виде меня по-отечески терпеливо. А в пятницу, ближе к обеду, спросил между делом:
— Так вы и есть та таинственная дева? Как неожиданно. Мейр, наверное, очень удивлен.
Нет, удивлением бы такую злость я не назвала. Уважаемый Гаэр явно планировал угробить меня, но как-то естественно. Например, довести до самоубийства.
— Я не хотела проявить такое неуважение, — только и ответила я, удивляясь, что Шекли так осведомлен. Гробер не казался очень открытым человеком.
— Не переживайте. Он скоро отойдет, вы ведь теперь связаны узами, а в магии такие узы значат очень многое.
Я порадовалась, что мужчина
— Я надеюсь на его милосердие.
— Для моего милосердия ты слишком плохо просишь прощение. — Властный голос со стороны двери мог принадлежать только Гаэру.
Но вместо смиренного кивка я насупилась и нервно встала, являя собой униженную и оскорбленную.
— Вы не даете мне возможности извиниться! — как-то запальчиво выкрикнула я в лицо сильнейшему некроманту.
Гаэр вздернул бровь, но потом резко сощурил глаза, становясь хищником во плоти.
— Пошли. Я дам тебе такую возможность.
Я закусила губу, костеря себя на все лады. Вот же дура! Но сказанного не воротишь, и в итоге поплелась, понурив голову, за своим мучителем. А когда поняла, куда привел меня Гаэр, паника накатила холодной волной.
Спальня. Вся в синих и аквамариновых тонах, строгая и аскетичная, в которой около огромного окна стояла не менее огромная кровать. Покрывало было однотонным, темно-синим, как воды озера около дома моих родителей, но зато подушки пестрым окрасом напоминали южные земли соседнего Королевства Анжуй.
Я замерла, медленно переводя взгляд от кровати к лицу некроманта.
— Ты же хотела молить о прощении. Я даю тебе такую возможность.
Гаэр приблизился к мне и провел пальцами по скуле, спустился к губам и прошелся подушечками пальцев по самой границе нижней губы, где немного обветренная кожа переходила в нежное нутро. Взгляд его потемнел, но руку он убрал, заведя ее за спину. Я сейчас могла кинуть защитный пентакл в открытую грудь, сбежать от своего мучителя сегодня, но что будет завтра? Гаэр не простит, а умирать, долго и мучительно, не хотелось.
— Вы хотите перейти к более близкому знакомству ? — спросила я, про себя подумав, что Гаэр посмел покуситься на магические узы, практически принуждая меня к порочной связи. Вязь рисунка никогда не ошибалась, проявляясь лишь у достойных друг друга влюбленных. Говаривали, что есть маги, способные влиять на Древний Поток, меняя контур букв метки, но я в это не верила. Нельзя влезть в древнюю магию, что создала миры, и не поплатиться за это.
— Тебя это не должно смущать, — холодно ответил Гаэр. Тон был настолько ледяной, что я была не прочь согреться чем-нибудь горячительным. Это что же, он намекал на то, что мои родители до сих пор по меркам королевства жили во грехе?!
— Возможно, вы хотите бокал горячего вина перед сном. Я могу принести...
— Ты никуда не пойдешь! Думаешь, у меня терпение вечное?! Раздевайся и ложись на кровать. Я хочу тебя трахнуть и я тебя трахну, — зло прошипел мне в лицо Гаэр .
— Я... я не очень хороша в этом, мейр Гробер. Мои родители никоим образом не просвещали меня в этой части утех. Но я хорошая целительница. Может быть, есть хоть маленькая, — тут я показала большим и указательным пальцем примерно сантиметр невидимого воздуха и почти прошептала, — возможность служить вам иным способом.